Афонское сражение. Адмирал Сенявин против турецкого султана. Владимир Шигин

теснины.

      Там же было по-прежнему пустынно. Лишь хлесткий норд-ост гнал к берегу нескончаемую вереницу волн, чтоб затем вдребезги разбить их о скалы.

* * *

      К острову Святого Евстафия «Венус» подходил в сопровождении двух каперов, старого «Курьера» и нового, именуемого «Иридой». На этот раз капитан-лейтенант Развозов имел кроме обычной задачи по закупке продовольствия еще одно секретное и чрезвычайно важное поручение, о последствиях которого Сенявин сказал так:

      – Ежели все удастся, как задумано, то не миновать в столице турецкой бунта!

      Едва подошли к острову, на фрегат приехал шлюпкой местный греческий староста. Договорились быстро и сразу ударили по рукам. Получив от Развозова деньги, староста обещал в тот же день отправить на Тенедос сотню баранов, зелень и вино, сколько успеет собрать.

      Не теряя времени, отряд двинулся дальше, к видневшемуся на горизонте острову Скиро. Отослав оба капера на перехват возможных турецких судов (одного к Негропонту, второго к острову Тино), Развозов велел лечь в дрейф. Вдалеке среди зелени на берегу виднелись какие-то развалины. Больше, сколько ни старались, разглядеть ничего не смогли. Офицеры собрались на шканцах.

      – Ну что у нас здесь, господин учитель, связано с древней Элладой? – обратились они к всезнающему Броневскому. – Просвети нас! Твой выход, Владимир!

      – С огромным удовольствием! – отозвался тот и вышел на середину. – Сей остров Скиро весьма в древности был известен. Прежде всего, здесь родился знаменитый философ Ферекид. Именно здесь вместе с дочерьми царя Никомеда воспитывался в женском платье Ахилл, и именно на Скиросе, наконец, умер Тезей!

      – Что ж, для одного острова знаменитостей более чем предостаточно! – согласились собравшиеся. – Тем более что ныне его посетил еще и наш ученый муж господин Броневский со товарищи!

      Поодаль что есть силы прислушивались к разговору офицеров вахтенные матросы. После сдачи вахты они непременно, как смогут, перескажут то, что слышали об острове, кое-что прибавят и от себя. А потому уже к вечеру весь фрегат будет знать, что на тутошнем острове жил когда-то грамотей Ферапонт, помер некий Тимофей, а какой-то Охул (ну и имечко, прости господи!) и вовсе бегал в женском платье!

      – Отдан правый якорь-дагликс! Взял хорошо! – доложил на шканцы боцман. – Канату вытравлено двадцать саженей!

      – Каков грунт? – запросил вахтенный лейтенант лотовых.

      Те, вытащив лотовую гирю, оглядели смазанное салом донышко.

      – Грунт – ил! – доложили.

      – Ваше благородие! – подбежал к Броневскому рассыльный. – Вас к себе требует господин капитан!

      Развозов сидел в кресле. Мундир был расстегнут. Командир явно отдыхал после сытного обеда. Рукой показал мичману на стул.

      – Надо высадить на берег партию! Ты во главе! – сказал он, когда Броневский присел на край стула. – Впрочем, все, как всегда!

      – Готов! – коротко