Афонское сражение. Адмирал Сенявин против турецкого султана. Владимир Шигин

и мы! – крикнул Броневский, и они побежали.

      Всадники уже свернули с дороги к берегу и теперь неслись во весь карьер, размахивая кривыми саблями.

      За спиной рвануло, в спину ударило, а потом еще и обдало жаром – это взорвало хлебный магазин. Но оглядываться времени не было, надо было как можно скорее уносить ноги. Бежали так, что сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

      Часть турок повернула к пожарищу, остальные ж продолжили преследование. Однако их пыл был остановлен ружейной пальбой уже успевших добежать до шлюпки матросов. А затем над головой лейтенанта и канонира что-то звонко свистнуло. Это уже поддержал своих огнем «Венус».

      Наконец и шлюпка. Гребцы уже на веслах. Володя, переваливаясь через борт, выдохнул:

      – Отваливаем!

      Последними – старик канонир и боцманмат Трофимов. В шлюпку их втащили на руках. Боцманмат тут же принялся заряжать ружье, а старик все никак не мог отдышаться.

      – Сызмальства столь шибко не бегал! – говорил, как оправдывался.

      – Ничего, главное, что костер твой горит, кажется, на славу! – махнул рукой Броневский.

      С берега запоздало принялись палить из ружей и пистолей, но пули уже не долетали. Спустя четверть часа лейтенант с матросами были уже на «Венусе».

      – Магазин подожжен! Все люди в целости! – доложил он Развозову.

      – Вижу! – кивнул тот. – Славно сработали! Тебе спасибо, а остальным по лишней чарке!

      Со стороны берега поднимался огромный столб черного дыма – то сгорал с таким трудом добытый султаном хлеб для Константинополя и воюющей армии, вместе с ним сгорала и его надежда на успешный исход блокады.

      Результаты не заставили себя ждать уже на следующий день. Уничтожение хлебных припасов породило среди турок панический слух, что это только цветочки, а ягодки тоже не за горами: в Дарданеллах готовится высадка стотысячной армии русских, англичан, греков и славян. Немедленно взбунтовались пять тысяч албанцев-наемников. Запершись в одной из крепостей, они отразили несколько приступов янычар, а затем, заклепав пушки, прорвались в горы, предавая огню и мечу все, что попадалось на пути. Начались волнения в самом Константинополе. Вначале толпы голодной черни просто кричали на улицах, посылая проклятья визирю и султану, а затем бросились громить лавки. Селим III попытался усмирить бунт, но это не удалось. Янычары отказались резать обывателей, а вынеся свои огромные медные котлы на площади, начали лупить в них колотушками. Они требовали бараньей похлебки, которой у султана не было.

      Результат рейда «Венуса» в Саросский залив явился последней каплей, переполнившей чашу терпения турок. Теперь у Селима III оставалась лишь последняя надежда – успех своего флота в противоборстве с российским.

      А трудяга «Венус» тем временем, отправив призовые суда к Тенедосу, ушел уже в очередное крейсерство. На этот раз курс был проложен вдоль румелийского берега, чтобы навести погром к югу от Пролива. Успех сопутствовал нашим морякам и там.

      Если