Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий. Питер Франкопан

имеют контакта с водой, особенно в зимний период». То, что женщины не носят покрывал, было меньшим из зол. Однажды вечером ибн Фадлан сидел вместе с одним человеком, и его жена присутствовала при этом. «Пока мы беседовали, она обнажила интимные части и почесалась, в то время как мы смотрели на нее. Мы покрыли лицо ладонями, и каждый из нас произнес: «Я ищу прощения твоего, Господи». Ее же муж только смеялся, глядя на ханжество гостей[470].

      Традиции и верования других племен степи были не менее удивительны. Встречались племена, которые поклонялись змеям, рыбам, кто-то молился птицам. Последние были убеждены, что смогли победить в битве только благодаря вмешательству стаи журавлей. Были и такие, которые носили на шее деревянный фаллос. Перед тем как отправиться в путешествие, они целовали его на удачу. Это были члены племени башкиров – люди легендарной дикости. Они имели привычку носить головы своих врагов с собой в качестве трофея. У них были ужасные привычки, например, они поедали вшей и блох: ибн Фадлан стал свидетелем того, как один из мужчин племени, который нашел в своей одежде блоху, «раздавил ее ногтем и сожрал. Поймав мой взгляд, он сказал: «Вкуснятина!»[471]

      Хотя жизнь в степи была чрезвычайно сложна для таких путешественников, как ибн Фадлан, определенное взаимодействие между кочевниками и оседлым миром на юге все-таки наблюдалось. Одним из признаков этого было распространение ислама среди племен, хотя и несколько хаотичное. К примеру, племя гузов заявляло о своей принадлежности к мусульманам. Как писал ибн Фадлан, они даже произносили подходящие случаю правильные фразы, «чтобы произвести впечатление на мусульман, которые были у них в гостях». Однако веры в них было мало, он отмечал, что «если кто-то из них страдал от несправедливости или что-то плохое случалось с ними, они поднимали голову к небесам и говорили “Бир тенгри”. Таким образом, они взывали не к Аллаху, а к Тенгри, верховному божеству кочевников[472].

      Религиозные верования в степях были сложными и редко бывали едиными. На мировоззрение кочевников повлияло христианство, ислам, иудаизм, зороастризм и язычество. Все это смешалось вместе, чтобы создать запутанную систему, в которой сложно разобраться[473].

      Частично распространением этих меняющихся, приспосабливающихся духовных взглядов занимался новый тип святых людей ислама, которые исполняли роль миссионеров. Эти мистики, которых называли суфиями, бродили по степям, иногда нагишом и в рогах животных. Они заботились о больных животных и поражали окружающих своей эксцентричностью и постоянными разговорами о преданности и благочестии. Они могли сыграть важнейшую роль в обращении людей, так как совмещали шаманизм с анимизмом. Все это имело широкое распространение в Центральной Азии, наряду с принципами ислама[474].

      Конечно же, влияние оказывали не только суфии. Другие путешественники тоже сыграли свою роль в распространении идей и религии. Источники более

470

Ibn Faḍlān, Book of Ahmad ibn Faḍlān, tr. Lunde and Stone, Land of Darkness, р. 12.

471

Там же, рр. 23–24.

472

Там же, р. 12; о Тенгри см. U. Harva, Die Religiösen Vorstellungen der altaischen Völker (Helsinki, 1938), рр. 140–153.

473

R. Mason, ‘The Religious Beliefs of the Khazars’, Ukrainian Quarterly 51.4 (1995), рр. 383–415.

474

Обратите внимание на противоположный аргумент, который разъединяет суфизм и кочевой мир, J. Paul, ‘Islamizing Sufis in Pre-Mongol Central Asia’, in de la Vaissière, Islamisation de l’Asie Centrale, рр. 297–317.