Под кроной памяти. Юлия Соловьева

в ладоши перед его лицом.

      – Альберт, если я ничего не оставлю, это принесет мне только разочарование! Это будет значить, что зря моя мать мучилась, производя на свет такое редкое чудовище, как я! – громко сказал он и быстро побежал в сторону леса.

      – Велибор! Эй, Велибор! – Берт хотел было броситься вдогонку, но остановился и заложил руки за голову. – Всё равно вернешься, – тихо сказал он, смотря на отдаляющуюся фигуру.

      В траве на лугу засуетились вечерние птицы, послышалось шуршание крыльев. Тишина разлилась.

* * *

      Река Тара отражала человека, сидящего на ее берегу. Шум ее всегда взволнованных вод был обещанием понимания и принятия любого мнения: ей нечего было возразить.

      Тара, «Слеза Европы». Вода в ней настолько чистая, что на дне видны огромные валуны. Берега скалистые, природа выложила их огромными камнями, поросшими светлым мхом. Практически к самой воде спускаются тоненькие березки, ели и липы.

      Велибор рассматривал кусочек коры, поднятый им с земли. Движением плеча он поправил шарф, который упрямо полз вверх, едва ли не закрывая глаза, и задумался.

      «Когда мы были совсем маленькими, – вспоминал он, – мама говорила нам, что кора – это кожа деревьев, и поэтому мы должны быть осторожными в лесу, чтобы ненароком не ранить их».

      Поднес кору близко к лицу и втянул носом воздух: пахло сыростью и сладкой гнилью. Зажмурился, пытаясь вспомнить, где мог еще слышать этот запах, и, не вспомнив, отбросил кору в сторону.

      Велибор перечитал письмо, аккуратно свернул его трубочкой, поместил в горлышко бутылки и пустил ее по реке. Бутылка медленно отчалила от берега, покачивающееся в воде горлышко слилось с цветом воды.

      Тогда Велибору казалось, что придуманный им ритуал – пустить письмо вплавь – очень важен.

      – А если не важен, – произнес он, – то, по крайней мере, интересен.

      «Мне двадцать семь, – Велибор вспоминал слова, написанные залихватским неровным почерком, – меня зовут Велибор Радич, я родом из Пржно. Мне наскучило море и нескончаемые толпы туристов, которые оккупировали округу. Пару месяцев назад я переехал в небольшой городок Цетинье. Главная причина для переезда – вовсе не усталость от окружающего. Я хочу отстраниться от прошлого, потому что, каким бы оно ни было, оно порождает привычки, а привычки являются неотъемлемой частью человеческого характера. А я собираюсь измениться, чтобы не предать свои мечтания. Я должен воплотить их любой ценой! Хочу познакомиться с другим собой, с тем, который видит много больше, чем сейчас.

      В Цетинье я остановился у своего младшего сводного брата Альберта Витте, в пристройке к его дому, где он живет вместе с отцом и младшей сводной сестрой Катариной. Отец Берта и Катарины – немец. Неизвестным мне ветром занесло его в Черногорию. Насколько я помню, он, кажется, собирался организовать здесь торговлю каким-то немецким товаром, но в итоге прогорел и стал зарабатывать на том же, на чем большинство черногорцев – сдавая жилье в аренду туристам. Иногда Берт с отцом работают на местных стройках.

      Вообще-то сводными нас с Бертом