Борджиа. Мишель Зевако

послышался громкий голос. – Вы сами позаботились доложить о себе, синьор!..

      Рагастен обернулся и увидел пред собой Чезаре и Лукрецию. Несколько секунд он застыл, ослепленный роковой красотой папской дочери. Лукреция заметила эффект, который она произвела, и улыбнулась. Но шевалье уже взял себя в руки, поклонился и ответил:

      – Монсиньор и вы, синьора, соблаговолите извинить меня за ту взбучку, какую я устроил вашим слугам… Но у меня не было подтверждения устного приказа вашего высокопреосвященства явиться сюда в полночь… И мне, чтобы попасть на свидание, пришлось пройти сквозь легион демонов…

      – Входите, синьор, – сказал Чезаре. – Это я виноват, что не предупредил своих дураков.

      Рагастен последовал за братом и сестрой, тогда как слуги, склонившись до земли, изумлялись приему, который оказал хозяин этому плохо одетому пришельцу.

      Возле нубийцев, застывших возле бронзовой двери, Лукреция ненадолго остановилась. Нубийцы не шевельнулись. Им было приказано охранять дверь – они ее и охраняли.

      – А вы, – спросила их Лукреция, – что сделали бы вы, если бы кто-то попытался прорваться через эту дверь?

      Негры улыбнулись, обнажив ровные ослепительно-белые зубы. Они притронулись пальцами к лезвиям своих ятаганов, а потом показали на горло шевалье.

      – Ясно, – засмеялся тот, – они бы мне перерезали горло. Но чтобы иметь счастье созерцать вас, синьора, я бы встретился с подобной опасностью.

      Лукреция снова улыбнулась. Потом она потрепала нубийцев по щекам, что привело великанов в полный экстаз, она прошла через дверь, а за нею – Чезаре и шевалье.

      Лукреция провела мужчин в будуар, и Рагастен заметил утонченность шикарного интерьера. Однако шевалье поостерегся выказывать обуревавшие его чувства.

      – Сестра, – обратился Чезаре к Лукреции, – этот синьор – француз, шевалье де Рагастен, сын страны, которую я так люблю… Его парижское происхождение – достаточная рекомендация для ваших добродетелей, но это еще не всё: во время моего путешествия в Шинон шевалье спас мне жизнь…

      – О, монсиньор, вы явно переоцениваете ту мелочь, – возразил шевалье. – Я напомнил вам о том происшествии лишь для того, чтобы вы узнали меня…

      – Я люблю французов, – вступила в разговор Лукреция, – а синьора шевалье буду любить особенно… из любви к вам, братец… Мы вас продвинем, шевалье…

      – Синьора, я так смущен милостью, которую вы мне изволили столь искренне оказать.

      – Вы этого заслуживаете, – игриво сказала Лукреция, а потом вдруг добавила: – Я об этом позабочусь… Но вы же должны освежиться после такого жаркого сражения… Пойдемте, шевалье!

      Она взяла молодого человека за руку и повела за собой. Шевалье охватил озноб. Женская теплая, нежная, надушенная рука сжимала его кисть. Искатель приключений на секунду закрыл глаза, горло сжало предчувствие невыразимого наслаждения.

      «Ничего не поделаешь, – подумал он. – Возможно, я слишком рискую…