на место обойма звонко щёлкнула. Монстр сделал шаг. Николай крепко сжал рукоять оружия. «Нет, шаман. Я вряд ли сумею сохранить ему жизнь в бою… Или он, или я. Вечное правило нельзя нарушить», – подумал он. Тварь прыгнула, и, одновременно с этим, Николай присел на одно колено и выхватил ствол, держа его перед собой двумя руками. Несколько пуль прошили животное, но оно, казалось, вовсе этого не заметило и, оказавшись ближе к противнику, одним броском выбило оружие, сильно повредив клыками левую руку стрелка. Тот свалился, стиснув зубы от боли, и тут же откатился за камень. Мечников был поражен: животное в ярости, глаза его налились кровью, и оно даже не почувствовало пуль. Охотники разозлили оборотня, а Мечникову досталась вся эта ярость. Самоотверженно заткнув, бесполезную теперь в бою, окровавленную левую руку за пояс, как настоящий самурай, Мечников выхватил мачете и отважно вышел из-за скалы. Он бросил взгляд на оборотня и изо всех сил побежал к отравленным человеческим останкам, ставшим ужином монстра. Тварь прыгнула и едва не сомкнула челюсти на ноге Мечникова. Тот упал и, перекатившись несколько раз, оказался недалеко от своей цели. Николай в доли секунды провёл лезвием клинка по отравленной крови и, что есть мочи, рубанул по лапе подбежавшего зверя. Оборотень возмущенно и зло взвыл: лапа онемела и больше не могла двигаться. Мечников, вскочив, взмахнул оружием у волка перед мордой, от чего тот испуганно отпрянул в сторону. Однако, вновь разозлившись, зверь отчаянно бросился на человека еще раз, но тот, резко развернувшись, рассек волку лоб. Конечно, толстый череп повредить Мечников не сумел, но зато дал яду парализовать голову врага. Беспомощный мохнатый великан, пошатнувшись, рухнул на каменный пол. Глаза его выражали ужас и страх, а вскоре просто стали невыносимо усталыми и печальными. Глядя на чудовище, Николай вспомнил городских, брошенных кем-то, бездомных собак, так же, порой, смотрящих на жестоких и безжалостных людей снизу вверх, не в силах сопротивляться им. Вспомнил взгляд своего собственного пса Хомки. Кровожадное чудовище больше не казалось таким жестоким, Николай перестал ненавидеть его. Раны на руке невыносимо ныли, но зверь постепенно начинал казаться родным, а сама битва превращалась в далёкое воспоминание.
– Нет. Ты заслужил это! – твердо и четко, словно стараясь убедить самого себя в правильности поступка, сказал Мечников. Оборотень в ответ устало выдохнул, закрыл глаза и окончательно обмяк.
***
Начинало светать. Николай, крепко держа оборотня за шкуру правой рукой, проклиная все вокруг от усталости медленно волок его по тропе. Вдруг он стал замечать, что по бокам от тропы за кустами и стволами деревьев, все чаще начали мелькать силуэты волков. Чем дальше по тропе он шел, тем больше их становилось и тем меньше они прятались. Мечников чувствовал, что запас сил почти на исходе. Единственной причиной, почему он не оставил труп гнить в пещере была понравившаяся ему его же собственная мысль: отдать тело животного на изучение. Ведь
