Честь имею. Глеб Ларин

и котомку, которую перебросил через плечо, надел шляпу, еще раз взглянув на строй, поднял ладонь к шляпе и сказал:

      – Честь имею!

      Заимов развернулся и ушел, а люди молча смотрели ему вслед, не понимая, как им реагировать на эту неожиданную живую потерю на войне.

      Вечером, на ужине, Семен, оглянувшись вокруг и убедившись, что все люди в сборе, неожиданно громко сказал:

      – Ну, что, мужики, все поняли, что имел нам сказать Петрович, про то, что его надо забыть?

      – Вот – вот, поясни – ка нам, Михалыч, – зашумели партизаны.

      – А тут пояснять нечего, – сказал Семен. – Петрович – белый офицер и нас, на родине, могут не понять, что мы под командованием белого офицера воевали, тем более его нет с нами.

      – Так что же мы за такого хорошего человека молчать должны?! Так понимать? – откликнулся один из людей.

      – Так и понимать, – твердо сказал Семен. – Тем более он сам об этом попросил, спасибо ему. И усвойте это твердо для себя. Я – один был у вас командир, и никакого Заимова мы знать не знаем, понятно? Если, конечно, вы домой хотите попасть без проблем. Еще неизвестно, без его имени, не будут ли эти проблемы у нас. Все мы бывшие пленные, про то не забывайте!

      Тут все замолчали, на лице каждого было видно смущение и сомнение.

      – Михалыч правильно говорит, – сказал казах Салимжан. – Меня еще до войны попрекали, что байский сын, а как узнают, кто был мой командир, совсем худо будет.

      Здесь поднялся Василий, поправил свои усы и заявил:

      – Не нужно митингов мужики! Нам до победы не только дожить нужно, но и жить после нее. Не всякой правдой мы до этой жизни доживем. На голосование ставить не будем. Раз он сам просил, так тому и быть. Не было его и баста!

      Больше никто говорить не захотел, люди снова принялись за еду. Через несколько минут вдруг кто – то сказал:

      – А что это он, когда уходил, за честь сказал?

      – Какую честь? – откликнулся Василий.

      – Ну, мол, честь имею…

      – А – а, – вспомнил Василий и пояснил. – Это у них у офицеров из дворян означает, что честь свою он в службе не замарал, перед присягой и родиной чист.

      – Это ты сам выдумал или подсказал кто? – не унимался спрашивающий.

      – В книжке одной читал, в ней много чего такого есть, про честь эту офицерскую, – ответил Василий.

      – А что, Петрович – наш мужик, что надо, – сказал кто – то рядом. – Он за спинами нашими не отсиживался, честно воевал.

      – Да, храни его Господь! – перекрестился за столом кто – то.

      7.

      На следующий день Семен пришел к Джузеппе, но кроме подтверждения, что он снова командир, никакого нового задания он не получил.

      Джузеппе был в хорошем настроение, и все время о чем – то подшучивал над своей подругой монашкой.

      – Чую, Джузеппе, – сказал ему Семен, кивая головой в сторону монашки. – Что не на войне ты помрешь!

      Джузеппе весело рассмеялся и ответил:

      – Спасибо