Честь имею. Глеб Ларин

приказал своим людям связать пленным руки, подозвал к себе часового и что – то ему сказал. Тот сразу как – то осунулся, но сообразив, что к чему, подошел к пленным и неожиданно для них решительно скомандовал, так, что даже Семен понял, что расстрелять их поручили этому парню. И они пошли в сторону, куда он им указал.

      – Ишь, – ругался по дороге Семен. – Сами замараться не захотели, этого повязать кровью решили! Слышь, ты! – обернулся он к парню. – Вот попомнишь меня, все равно этим бандитам хана придет, иди лучше землю паши, не связывайся с ними!

      – Да он не понимает, – отозвался на тираду Семена Заимов. – Можешь не митинговать!

      – Не понимает, говоришь? – не унимался Семен, снова оборачиваясь к конвоиру. – Все он понимает! Видишь, глаза прячет!

      Они поднимались вверх по тропинке на холм, со связанными за спинами руками, это было несколько рискованно, и поэтому Семен замолчал, осторожно перебирал ногами, чтобы не оступиться.

      – И куда он нас тащит? – взмокший с непривычки спросил он Заимова.

      – А вон на самую вершину, – откликнулся Заимов. – Чтобы памятник тебе видно было издалека.

      Но, когда поднялись на вершину, перед ними под холмом с другой стороны предстала небольшая бухта с грязной лужей моря, куда неторопливые волны сносили все ненужные отходы с ее поверхности.

      При виде моря с высоты, они невольно остановились, словно от усталости решили отдышаться свежим, влажным и немного солоноватым воздухом.

      Через несколько минут итальянец подошел к Заимову, что – то сказал ему.

      – Он говорит, чтобы мы спустились вон к тому уступу, – сказал Заимов Семену.

      – Вежливый, гад! – ответил ему Семен. – А какая ему разница!

      – Ему – то никакая, – сказал Заимов. – А вот мне все это не нравится. Я офицер от инфантерии, а такая доблестная смерть больше для мореманов. Ну – да, ладно, помрем как пехота, а пока долетим до моря, перекрестимся в моряков.

      – Спасибо, успокоил, – пробурчал Семен. – Ну, что? Пошли что ли?

      И осторожно переступая ногами, словно еще собирались жить лет сто, они начали спускаться на уступ. До него оставалось еще с десяток шагов, как вдруг прогремели один за другим два выстрела, и Семен, и Заимов едва не сорвались от неожиданности с уступа.

      Когда они, наконец, поняли, что целы, оглянулись назад, увидели лишь спину итальянца, поднимающегося вверх и вскоре исчезнувшего за вершиной холма.

      Семен и Заимов, молча, словно завороженные, смотрели ему вслед, затем взглянули друг на друга и, будто сговорившись, опустились на землю.

      – А чего это он не развязал нам руки? – сказал через некоторое время Семен, пытаясь ослабить веревку за спиной.

      – Вот и я думаю, – отозвался Заимов. – Мог бы и руки развязать и покормить хотя бы!

      – Не – е, – помотал головой Семен, – Мне бы попить. Я бы ведро воды выпил!

      – Это с непривычки, – заявил Заимов. – Трухнул, небось?

      – С чего это я трухнул? – сказал