Минус одна минута. Книга третья. Последняя земля. Галина Тимошенко

я знаю, почему он смог?

      – Разумеется, ты понятия не имеешь, почему остальные не могут, – бесстрастно заметил Буряк. – Но почему-то мы дважды в неделю часов по пять-шесть выслушиваем просьбы жаждущих и страждущих. И почему-то же они к нам идут, а не создают без разрешения все, что им в голову взбредает. И ты, конечно же, даже не догадываешься, почему…

      – Слушай, не начинай, а? – разозлился Стас. – Уже тысячу раз говорено: теперь будет так. Вам-то зачем знать, как я это сделал?!

      – Хотя бы затем, чтобы понимать, что ты нам доверяешь, – ровным тоном произнес Зинин. – Пока мы про все это знаем столько же, сколько остальные – мы тебе не друзья, а марионетки. Если тебя это устраивает – пожалуйста.

      Стас собрался было что-то сказать, но тут в зал влетел запыхавшийся эктор-полицейский с вытаращенными глазами и прямо с порога выпалил:

      – Он сделал себе кровать! Мы его отвели в вольер, а он там сделал себе кровать!

      Стас сорвался с места и вылетел из зала, пробормотав:

      – Вот сучонок!

      Все переглянулись и начали тоже выбираться из-за огромного стола: Алена – торопливо, не отрывая взгляда от двери, за которой исчез Стас, Цветана – без малейшей суеты, сохраняя свое фирменное спокойствие, Артем – четко, по-военному. За столом задержались только Буряк с Зининым, обменявшиеся сложно-выразительными взглядами.

      – Думаешь, там есть на что смотреть? – полюбопытствовал наконец Буряк. – Ты кроватей не видел?

      – Я Стаса в подобной ситуации не видел, – сквозь зубы ответил Зинин.

      – Ладно, – пожал плечами Буряк, никуда не торопясь. – Пойдем посмотрим, раз ты считаешь, что это будет занимательное зрелище.

      – Скорее познавательное, – пробормотал Зинин и нехотя поднялся.

      …Когда они добрались до бывшего вольера питеков, ныне игравшего роль тюрьмы, действо там еще только начиналось.

      За прозрачной стеной вольера-тюрьмы красовалась роскошная кровать с густо-вишневым балдахином, наводившая на мысли о Версале или Эрмитаже. На кровати привольно возлежал Макс, со злорадной ухмылкой любуясь балдахином. По другую сторону стены разъяренным изваянием застыл Стас с руками в карманах и вздернутым подбородком. В нескольких метрах позади него стояли члены Совета, оглянувшиеся при приближении задержавшихся Буряка с Зининым.

      – И что это значит, позволь спросить? – подрагивающим от сдерживаемого бешенства голосом спросил Стас.

      – Это? – удивился Макс, слегка повернув голову на голос. – Это – кровать. Разве не похоже? Не спать же на голой земле…

      Стас еще немного помолчал, договариваясь с собственной выдержкой, а потом бросил через плечо:

      – Отойдите все. Дайте мне поговорить с ним.

      – Оп-па! Оказывается, у нас с тобой есть общие тайны? – продолжал веселиться Макс.

      – Ну?! – не оборачиваясь, рявкнул Стас, спиной почувствовавший всеобщую напряженную нерешительность.

      Экторы