Минус одна минута. Книга третья. Последняя земля. Галина Тимошенко

дивана и даже замычал – так горестно, будто только что собственными руками разбил драгоценную китайскую вазу какой-нибудь славной эпохи.

      Некоторое время он сидел молча, и Герман с некоторым испугом начал подумывать о том, чем ему будет угрожать факт нечаянного присутствия при столь крамольных откровениях хозяина.

      Однако через несколько минут Тимофей вдруг спокойно спросил:

      – Ты что-то еще знаешь… о моих функционалах?

      Эктор даже вздрогнул от неожиданности, но все же заставил себя ответить честно:

      – Только о том, который приходил к Антону. Он обошел почти всю Равнину. К нам весь день таскались разные экторы и рассказывали… Словом, все в шоке, потому что извинений от вас никто не ждал.

      Он немного подумал и решил бросить шапку оземь:

      – Кстати, я тоже удивился. Никогда бы не подумал, что вы… что вас так волнует, как о вас думают другие люди.

      Тимофей саркастически усмехнулся:

      – Не поверишь – я бы тоже никогда не подумал…

      Он покосился на потрясенного Германа и усмехнулся еще ядовитей:

      – Вот такая вот сегодня у нас с тобой ночь откровений.

      Эктор предпочел промолчать: и так уже сказано раз в сто больше, чем было бы достаточно для внутренней революции. А Тимофей, к вящему собственному удивлению, продолжал:

      – Получается, я проиграл Стасу. По всем статьям проиграл. И значит, я отнюдь не так умен, как полагал. Правда, достаточно умен, чтобы это признать, но все-таки… Я ведь даже самолет делаю, чтобы банально сбежать. То есть выглядит-то это так, что я ужасный молодец: смог их всех ослушаться – но ведь все равно это будет бегство, так ведь?

      Герман просто места себе не находил: его экторская картина мира трещала по швам. С одной стороны, скептическое ехидство, которым он был наделен по воле самого же Тимофея, было в восторге: и прежде много раз он был свидетелем не самых удачных действий своего хозяина, но тот никогда этого не признавал – а теперь наконец-то признал. С другой стороны, было очевидно: Тимофею сейчас не позавидуешь. Просто ни за что не позавидуешь. В сорок с чем-то лет свалиться с собственного внутреннего пьедестала… Наверное, не у всех после такого получается выжить.

      Герман вспомнил, что главная и единственная задача эктора – быть полезным своему хозяину, и вкрадчиво сказал:

      – А что, если попытаться все-таки прочесть тетрадь Галилея? Не зря ведь этот ваш… функционал… словари-то принес? Может, окажется, что вы все равно выиграли больше, чем проиграли?

      Вот же зараза! Все просчитал… И то, что хозяина не так уж и порадовало получение загадочной тетради, тоже понял. Что ж, если уж получилось намечтать себе такого умного эктора, было бы полным идиотизмом этим не пользоваться.

      И Тимофей решительно сказал:

      – Ты прав, мой друг, – он снова искоса глянул на явно польщенного эктора и подтвердил: – Празднуй, я свои слова назад не возьму. Пошли, будем изучать латынь.

      22.10.