Тропа снов. Андрей Плотник

револьвер в дрожащей руке. И тогда еще одна мысль быстрой молнией мелькнула в измученном мозгу. Мысль показалась ему неожиданной, однако Святой тут же отметил, что она была совершенно неизбежна на том пути, по которому он пробирался в течение последних часов. Нельзя недооценивать коварство Властителя тьмы. Ставки слишком высоки. Сделав последний шаг к разгадке, Святой усмехнулся и понял, что идеальным агентом Сатаны был бы человек, который и сам не догадывается о том, что является посланцем зла. Святой понял, что он и есть предатель. На мгновение он ужаснулся тому поступку, который вот-вот готов был совершить, а затем приложил дуло револьвера к виску.

      У мира появился шанс на спасение. Возможно, последний.

      Забытые

      Состав порожняком катил по обледенелым рельсам. Снаружи гудела, бушевала пурга, гневливо разбрасывая над путями пригоршни снега. Хватов, как мог, кутался в свою засаленную телогрейку. Латаные-перелатаные рукавицы уже не спасали руки от болезненных уколов холода. Мужчина сидел в углу вагона и сквозь полуоткрытую дверь созерцал проплывающий мимо пейзаж. Любоваться особо было нечем – сплошное молоко, густая снежная кутерьма… В паре шагов от путей уже ничего нельзя было разобрать, лишь изредка в белесом киселе мелькали голые ветви кустов да путевые столбы.

      Скулы Хватова сводило от холода, ног он почти не чувствовал. В мозгу, скованном оцепенением, как снежинки в вихре хаотично мельтешили строчки детской песенки:

      «Скатертью, скатертью

      Дальний путь стелется,

      И упирается прямо в небосклон…

      Каждому, каждому

      В лучшее верится,

      Катится, катится голубой вагон…»

      И впрямь, вагон, в который Хватов лихо запрыгнул на безымянном полустанке, был выкрашен в синюю краску. Должно быть, именно поэтому мужчина его и выбрал – в надежде на то, что этот дребезжащий стальной ящик на колесах наконец отвезет его в новую лучшую жизнь.

      «Н-да, – хмуро повторял замерзающий Хватов, – лучшее, конечно, впереди».

      Впереди, где ж еще ему быть? Уж ясно, что не за спиной – ни в Афгане, ни на зоне под Магаданом Хватов со своим счастьем так и не пересекся. Оно, счастье, вряд ли вообще посещало подобные места. Теперь у мужчины в распоряжении была только дорога да старый рюкзак, в котором он, подобно улитке, влачил на себе весь свой жалкий скарб. Ну и, конечно, еще у него была свобода.

      Между тем мороз продолжал крепчать, и порывы леденящего ветра все бесцеремонней врывались в тесное пространство, которое худо-бедно успел обжить Хватов. Теперь он отчетливо сознавал, что до конечной станции, скорее всего, доедет только его окоченелый труп. Словно в ответ на невеселые мысли поезд начал постепенно сбавлять ход, и Хватов без колебаний принял решение сходить. Сквозь мутную завесу пурги теперь виднелись темные очертания каких-то построек – быть может, там он сумел бы отогреться и даже