Тропа снов. Андрей Плотник

вращаться колесом, я с удивлением обнаружил, что каким-то чудом не свернул себе шею и лежу на земляном полу неведомых катакомб. Тьма не была полной – каменную кладку стен во многих местах покрывал прихотливый узор светящегося грибка, чье тошнотворное зеленое сияние слегка разгоняло мрак. Поднявшись на ноги, я первым делом проверил сохранность драгоценных приборов. К счастью, все они благополучно пережили падение, за исключением фонарика.

      Бесовской напев сделался громче. С осторожностью я направился в ту сторону, откуда долетал шум, то и дело снимая с лица налипшую паутину. Коридор постоянно давал ответвления, заполненные тьмой, пол усеивали черепки разбитой посуды и осколки кирпичей. Кое-где белели кости и черепа, по виду вполне человеческие, но со странно искаженными пропорциями. Один из черепов имел на лбу два костяных выроста, напоминающих рога, хотя во всем остальном походил на череп обычного человека. Оставалось только догадываться, какая мерзость веками плодилась в этом подземном нерестилище…

      Пение и хохот раздались совсем рядом – бессчетные глотки издавали хрипение и омерзительные вопли, сопровождаемые гулом духовых инструментов, рокотом барабанов и дребезжанием ржавых струн. Соседний тоннель озарился неярким светом факелов. Я тут же бросился к ближайшей нише, черневшей в стене, и затаился, не желая нос к носу столкнуться с участниками загробной сатурналии, чей топот я уже явственно различал, несмотря на крики и музыку.

      И вот они предстали моим глазам – бесконечная колонна отвратительных существ, среди которых не нашлось бы и двух одинаковых. Право же, я и не ожидал встретиться в этих подземельях с нормальными людьми!

      Первым вышагивал гордо выпрямившийся скелет, одетый в ржавые доспехи, которые громыхали на нем при каждом шаге – мертвец, движущийся походкой заведенного механизма, века назад носивший титул какого-нибудь графа или виконта. В руках он сжимал полуистлевшее знамя, на котором я различил латинские буквы «NYX». Далее следовала пара сиамских близнецов, брат и сестра, ласкавших друг друга самым непристойным образом. То и дело они сливались в страстном поцелуе, всякий раз после этого начиная хохотать. За ними, едва волоча непомерно раздутое брюхо, двигалась обнаженная беременная женщина, на лице которой лежала печать врожденного идиотизма. Ее косые глаза безостановочно вращались, она плевалась и выкрикивала богохульные проклятия, с трудом пританцовывая на ходу. Далее – горбун-альбинос с барабаном из человеческих черепов, и безглазый старик, хлеставший себя плеткой из колючей проволоки, и паукообразное чудовище, увенчанное невинной головой младенца, и еще без числа неописуемых уродов, словно порожденных ночным кошмаром.

      На протяжении длительного времени процессия двигалась мимо. Казалось, тьма будет до бесконечности изрыгать из своих недр этот омерзительный поток живого уродства. Но вот, наконец, последний из участников прополз мимо меня