Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый. Нелли Шульман

церковь, где муж, шесть лет назад, впервые увидел герра Питера, давно закрыли, однако у пастора Бонхоффера остались ключи. Марта встречалась со священником, чтобы обсудить обряд крещения. Когда Бонхоффер перешел под покровительство абвера, гестаповскую слежку с него сняли.

      Соблюдая осторожность, Марта всегда проверялась, покидая виллу. Она сама водила мерседес, предпочитая не пользоваться услугами семейного шофера:

      – На всякий случай, дядя Теодор, – заметила она свекру, – ведомство моего преданного поклонника, – Марта дернула щекой, – сажает агентов отдела внутренней безопасности в семьи высокопоставленных офицеров… – Марта хорошо умела уходить от слежки:

      – Но за машиной никого не отправляют, – размышляла она, – по крайней мере, я не заметила. А в метро я всегда исчезаю… – она усмехнулась. На метро Марта ездила встречаться с членами группы.

      Она получала открытки, с видами Брюсселя, написанные четким, разборчивым почерком, пахнущие сладкими пряностями. Девушка отправляла в Бельгию длинные послания. Марта сообщала о берлинских концертах, оперных спектаклях и выставках.

      Генрих присылал обстоятельные письма, с описаниями красот Польши, и средневековых городов. Марта и граф Теодор занимались расшифровкой по вечерам, в кабинете, когда слуги уходили спать. Свекор варил кофе, на спиртовке, щедро добавляя Марте свежего молока и сахара:

      – Для малыша, – подмигивал он девушке, – и вообще, сахар полезен для мозга… – Марта смеялась, что ребенок, назло фюреру и Отто, вырастет сладкоежкой.

      Монах стучал клавишами пишущей машинки, тикали часы. Марта почувствовала движение малыша:

      – Скоро поешь… – она ласково положила руку на живот, – мама зайдет в кондитерскую, на Фридрихштрассе… – Марта часто навещала кафе, где в последний раз видела мать, летом прошлого года. Она садилась за тот же столик. Ей хотелось увидеть серые глаза, услышать ласковый голос:

      – Доченька моя… – Марта перелистывала нацистский журнал, борясь со слезами:

      – Мамочки больше нет. Она никогда не узнает, что у нее появится внук, или внучка. А мой отец… – Марта вздыхала, – где его искать? Если только после войны… – Марта отчаянно не хотела, чтобы ее беременность наблюдал нацист, но подобного было не избежать:

      – Я зубной врач, – развел руками Франц, – то есть, конечно, ты приезжай, при беременности часто развиваются проблемы с зубами. Однако я не могу взять на себя такой риск, Марта. Я не специалист, не акушер-гинеколог… – Марте пришлось обратиться к доктору Клаубергу, приятелю Отто, известному гинекологу. На каждом приеме Клауберг, вдохновенно, рассказывал ей о своей будущей карьере в Аушвице:

      – Отто отправляется в экспедицию, с обществом «Аненербе». Когда я проведу ваши роды, я займу его пост, в медицинском блоке…

      Марту, всякий раз, передергивало, когда Клауберг касался ее:

      – Надеюсь, что Отто не захочет