Полярный агностицизм. Карим Азимов

вопрос 1: были бы мы столь же недоверчивы, слушая и воспринимая подобное, если бы всю нашу жизнь кирпичи летали, все студенты учились бы «на бюджете», а чиновники не смели бы и шариковую ручку забрать с рабочего места? Ключевой вопрос 2: становится ли груша сливой, если нам всю жизнь показывали грушу и говорили, что это слива? Думаю, вдумчивый читатель уже понял, к чему я веду: у нас нет никакого надёжного метода проверки истинности или ложности любой поступающей к нам информации. То, что мы не подозреваем в каждом стуле носорога, происходит потому, что мы никогда не видели, как они друг в друга превращаются, сбрасывая естественный или искусственный камуфляж. Но кто посмеет утверждать, что не бывает ничего, кроме того, что нам уже известно? Что может наш скудный субъективный опыт говорить об истинном, изначальном, единственно верном положении вещей?

      На несовершенство человеческого восприятия как такового накладываются ещё и различия в восприятии разных людей: Вы говорите, что яблоко зелёное, дальтоник – что оно жёлтое; один человек описывает символ перед собой как цифру «шесть», второй, стоящий напротив него, как «девять»; психически больной говорит, что он Наполеон, врач говорит, что это не так. Понять, кто прав, невозможно, ведь в подобных случаях «истинная» точка зрения определяется просто-напросто количеством придерживающихся её людей. Думаю, читатель согласится со мной, что это не может рассматриваться как критерий истинности. Аристотель сказал: «Предмет движется лишь покуда его толкают» – и тысячу лет всем людям было это доподлинно «известно», в то время как сейчас нам «известно», что это не правда. Служит ли то, что наше мнение на счёт этой и бесчисленного множества других проблем сформировалось позже, чем мнение того же Аристотеля, доказательством нашей правоты? Что скажут об этом те, кто придёт после нас?

      Как ни прискорбно, но приходится признать – реальность принципиально непознаваема. Вполне возможно, что всё, что мы считаем неоспоримой действительностью – комнаты, стулья, деревья, города, другие люди, планеты, атомы и даже собственное существование – есть не более чем сон, умело поставленный спектакль, череда заблуждений или наркотический бред, из которого мы не можем выбраться.

      Как же в таком случае, спросите Вы меня, человечество за время своего существования умудрилось создать столько точных наук, которые в самом деле работают, если всё это время оно только и делало, что блуждало в потёмках? В соответствии всё с тем же принципом сопоставления новой информации с уже известной. Если новое знание (кирпич упал) соответствует тому, что было узнано раньше (кирпичи падают), то оно истинно. Но повторюсь, этот метод не выдерживает никакой критики. Во-первых, для его использования необходимы данные, которые мы аксиоматически сочтём верными и от которых в дальнейшем будем отталкиваться – должно же быть что-то, с чем мы будем сопоставлять всё новое. Очевидно, что выбрать аксиоматику объективно нет никакой