Самая простая вещь на свете (сборник). Эра Ершова

историю болезни. – Усатова, очень хорошо, – он весело потер руки, как будто собирался выпить и закусить.

      Марина посмотрела на него с нескрываемой ненавистью. «Чего он так радуется?» – подумала она и закрыла глаза.

      – В рубашке, просто в рубашке родилась! – услышала она ликующий шепот врача. – Надо же, смерть рядом прошла и не задела, только погладила.

      Доктор цепко держался за Маринино запястье, и она чувствовала, как под его пальцами оживает пульс.

      – Ну-с, как дела? – поинтересовался он.

      – Спасибо, лучше, – ответила Марина, с трудом сдерживая раздражение.

      – Вы, голубушка, через недельку домой пойдете, – объявил доктор и, оттянув Маринино веко, посветил ей в глаз фонариком.

      В Марине вскипало бешенство. Необъяснимо, но почему-то за все свои неприятности она сейчас ненавидела этого юного, но уверенного в себе врача.

      – А почему вы, такой молодой человек, разговариваете, как будто образование еще до революции получали? – наконец не выдержала она.

      – Что вы имеете в виду? – опешил врач.

      – А вот это – «ну-с», «голубушка», – к чему все это? Нельзя ли попроще?

      – Я, право, не знаю…

      – Ну вот, видите, опять – «право»… – Марина выговорила это слово, ехидно скривив лицо. – Чушь какая-то, – она повернулась к врачу спиной и натянула на голову одеяло.

      – Нахалка, нахалка! – послышался возмущенный шепот санитарки. – Лечишь их, лечишь, и вот тебе благодарность.

      – Ничего, Лидия Сергеевна, – успокаивал санитарку врач, сам чуть не плача, – ничего, у нее же сотрясение мозга, такое может быть, агрессия и прочее.

      «Да не от мозга у меня агрессия, – подумала Марина. – Почему нет диагноза – сотрясение души? Вернее было бы».

      – Устала я, – пробормотала она и, закутавшись поплотнее в одеяло, уснула.

      Марина проспала неделю, просыпаясь только по нужде. Иногда в ее сознание проникал заботливый шепот врача: «Ну как, спит? Вот и молодец. Пусть спит, не трогайте ее, это хорошо». Марине снилось, как огромный дракон, зажав в лапе букет из роз, хлещет ими по лицу маленького беззащитного Вартана. Вартан плачет и протягивает к ней руки. Марина изо всех сил бежит к нему на помощь, но расстояние между ними не уменьшается, а увеличивается. Потом вдруг Вартан тащит на окровавленной голове унитаз, перевернув его кверху дном, как шляпу. Потом снится холодная река, и Марина плывет в ней, неудобно загребая одной рукой, а другой держит над головой зонтик.

      А потом сон кончился, и Марина проснулась. Она открыла глаза и, ощутив необыкновенную легкость в голове, села. В палате было темно.

      – Ночь… – прошептала Марина и посмотрела в сторону окна.

      Голое, лишенное занавесок окно отсвечивало кобальтом. Марина присела на подоконник. Батарея шпарила, как сумасшедшая. Марина вытянула ноги, чтобы не обжечься, и стала смотреть на небо. Звезд не было видно, их перебивал свет фонарей, и тем ярче на гладком, черном пространстве сияла зеленоватая луна. Там, за окном, была вселенская тишина,