Бессмертный. Николай Слимпер

твой костюм…

      – Нормальный у меня костюм!

      – … то и гений из тебя никудышный.

      – А вот про плейбоя ты ничего не сказала, – улыбнулся я.

      – Ты всегда такой?

      – А ты? Сначала заигрываешь с парнями, имея папика за плечами, а потом затаскиваешь их в какую-то подсобку (что само по себе не так уж и плохо) и начинаешь предъявлять претензии.

      Подсобка. Так много теплых воспоминаний. Таких воспоминаний у меня полно для любого тесного помещения, где можно уединиться. Однако маловероятно, что этот случай можно будет приобщить к тем.

      – Этого, как ты выразился, папика я обхаживала больше трех месяцев, пытаясь стать лучшей его… женщиной, чтобы он взял меня в этот круиз. А ты все испортил! – последнюю фразу она чуть ли не выкрикнула.

      – Что значит – обхаживала?

      – А то ты не понял. Ты хоть и не гений, но на это мозгов должно хватить.

      Конечно, я и так все отлично понимал, но иногда приятно вот так поиграть, притворяясь дурачком, отчего затем умные мысли производят большее впечатление.

      – И зачем ты мне все это рассказываешь? Я же могу пойти, например, к охране и настучать на тебя.

      – Не настучишь, – уверенно заявила она, скрестив руки.

      – Почему это?

      – А потому что ты такой же, как я. Ты не один из этих зажравшихся толстосумов, стремящихся еще больше нажраться и еще больше утолстить свои суммы. Ты ведь тоже не очень законопослушный гражданин? – Вопрос прозвучал как утверждение. – Я это сразу поняла. Богачи вроде Костуна никогда не подкатывают к девушкам, – они просто берут и пользуют. Без вопросов. Они никогда никого не защищают, кроме себя любимых, и это не говоря о том, что из них драчуны, как из меня светская львица. А еще они не портачат с костюмами.

      – А вот сейчас обидно было. Достали меня с этим костюмом уже.

      – Ты мне испортил три месяца работы.

      – Почему испортил? – спросил я немного удивленно. – Могла бы с ним остаться и дальше играть. Ты ведь сама ушла.

      – Ты его просто не знаешь, – покачала она головой. – Его лишь однажды в жизни били. В детстве. Его младший брат, который еще тупее, чем он сам. И с тех пор он решил, что его никогда никто больше и пальцем не тронет, потому и завел себе больших и страшных дяденек за плечами, этих сеньоров Помидоров. Он сейчас очнется и обозлится на целый мир, а потом просто улетит с лайнера. Скорее всего, в какую-нибудь дорогую больницу, лечить свой нос и все остальное, что отбил.

      – Да я ж слегка ударил. Там даже перелома нет.

      – Я ведь тебе говорю: его не били с пяти лет. Для него это просто катастрофа. И для тебя тоже, кстати. Он будет тебя искать. Так что жди гостей. И это будут не красномордые йофиры, а кто-нибудь посерьезней.

      – Я не боюсь. А ты? Не боишься, что просто сбежала от него? Она лишь усмехнулась:

      – Он когда кровь из носа увидит, обо мне даже и не вспомнит. У него таких, как я, – вагон и маленькая