В тихом омуте…. Виктория Платова

Так что завтра во второй половине дня поступаешь в его полное распоряжение. Благодари бога, что есть еще такие люди в советской стране.

      Я встала и на нетвердых ногах вышла в коридор – мой рюкзак сиротливо лежал под вешалкой. Я развязывала шнурок, прислонившись лбом к старым пыльным обоям. Шнурок не поддавался, и тогда я начала рвать его зубами.

      Еще не поздно все остановить – открыть дверь и уйти по-английски. Сдаться первому же милицейскому патрулю…

      Наконец шнурок распустился. Я достала аккуратно сложенные в банке пачки долларов и вернулась на кухню.

      – Это что? – заинтересованно спросил Лева.

      – Благодарю бога, – я пододвинула деньги Леве.

      Лева окинул их хозяйским глазом, потеребил подбородок и вкрадчиво произнес:

      – Забыл тебе сказать… Сумма увеличивается еще на две тысячи. Это такое. Надбавка за риск. Согласна?

      Я молча встала, вытащила из рюкзака еще несколько пачек и швырнула их через стол Леве.

* * *

      …Коллодийная повязка – вот как это называлось.

      Белый посмертный слепок, похоронивший под собой бывшее лицо. Кокон для будущего лица.

      «Ничего страшного, – сказал Влад, спокойно-ироничный, как господь бог накануне первого дня творения, – считай, что это просто гипс. Но лучше – фиксирует жестко и при этом думать не мешает. Подумать-то есть о чем?»

      Думать – сейчас мне хотелось этого меньше всего.

      Я лежала на абсолютно стерильной койке, в маленькой комнатке рядом с операционной на даче Влада. Меня привез сюда Лева вместе с анализами крови и тремя снимками – профиль, анфас, проекция снизу. Снимки были еще влажными.

      – Если убрать последний, – развязно пошутил Лева, – фотографам из правоохранительных органов будет меньше работы… Впрочем, все это меня не касается.

      Слишком часто он об этом говорил…

      Дача Влада была ничем не примечательным стандартным особнячком в ряду таких же особнячков где-то на задворках Крюкова.

      У двухэтажного кирпичного дома Лева нетерпеливо посигналил, и ворота автоматически открылись. Мы мягко въехали на территорию, сопровождаемые настороженным птичьим глазом видеокамеры.

      Влад уже ждал нас на крыльце – жесткий, поджарый, подзадержавшийся в районе тридцати пяти.

      Мужчины молча пожали друг другу руки. Влад взял снимки и углубился в них, насвистывая какой-то легкомысленный мотивчик.

      – Это она, – представил меня Лева, – привез, так сказать, ману проприа[1].

      – Манус манум лават[2], – меланхолично ответил Влад, равнодушно скользя по мне взглядом, – идемте.

      – Что он сказал? – шепотом спросила я у Левы, когда мы поднимались на второй этаж.

      – Мойте руки перед едой. Помешан на чистоте, а так – прекрасный парень.

      …Маленькая комната на втором этаже оказалась настоящей операционной. Стерильная чистота, новенькое оборудование, в углу, у окна, – компьютер.

      Некоторое

1

Собственноручно (лат.).

2

Рука руку моет (лат.).