В тихом омуте…. Виктория Платова

кожи, волос – немного терпкие, замешенные на южном городе, в котором я никогда не была.

      – Сейчас, сейчас… – Я начала аккуратно вымакивать водку с лица Ивана.

      Нимотси отчаянно и зло зарыдал. Слушать это было невыносимо.

      – Пожалуйста, не надо…

      – Пожалуйста, прости меня, – попросил Нимотси, – простите меня…

      Я обняла их двоих – мертвого Ивана и живого Нимотси; Нимотси вцепился в мое плечо.

      – Я не прав… Я… Я не знаю, что делать… Прости меня!

      – Ничего.

      – Как вы можете пить эту отраву?.. Слушай, Мышь, меня мутит, – язык Нимотси заплетался, – плохо мне… И голова, как елочная игрушка, к ядреной фене колется…

      – Иди проблюйся!

      – Не могу… Я встать не могу, в натуре! Сейчас стошнит!

      Нимотси на коленях пополз к двери.

      Через минуту я осталась с Иваном одна.

      – Во всяком случае, ты не обманул… Ты не бросил. – Я дотронулась кончиками пальцев до холодных губ Ивана – так всегда делал он. Иван не ответил на это касание, остался безучастным – так всегда поступала я. – Ты был со мной до самого конца…

      Время остановилось.

      Я стала целовать его лицо – уже похолодевшее; брови, почти сросшиеся на переносице, жесткие ресницы, содранную кожу щеки, губы… Вот только приоткрыть их поцелуем я так и не решилась. «Даже целоваться толком не умеешь, эх ты, Мышь», – сказал бы сейчас Иван.

      Но он не сказал и никогда больше не скажет – и сердце мое стонало от безысходности происшедшего.

      – Боже мой, как же я люблю тебя…

      – Я тоже…

      Я вздрогнула.

      – Я тоже люблю тебя, – это был вернувшийся Нимотси.

      – Легче стало? – Я не оборачивалась.

      – Относительно. – Он оторвал меня от Ивана, обнял за плечи сзади и ткнулся лицом мне в волосы.

      И мгновенно заснул.

      Не знаю, сколько я просидела так, согреваемая горячим дыханием Нимотси и близким холодом Ивана.

      Потом поднялась – Нимотси сразу же свалился как сноп, – как сомнамбула, подошла к вешалке, сняла один из халатов и накрыла им спящего Нимотси.

      Вернулась к Ивану и положила голову ему на колени – теперь я видела его подбородок со вчерашней щетиной. Иван умер, а щетина его продолжала расти – от этого можно было сойти с ума.

      Но я не сошла с ума, я тихо заплакала.

      – Где ты сейчас? – жалобно спросила я Ивана, только чтобы не оставаться одной. – Смотришь на свою дуру-Мышь откуда-то сверху, да? Смешно выглядит?.. Выдадут тебе пару крыльев и арфу в придачу… Но ты-то уж точно их пропьешь и совратишь армию невинных ангелочков… Черта с два, я совсем забыла, что ты разнузданный атеист!

      Я взяла руку Ивана в свои руки. Скоро она согрелась в моих ладонях и я согрелась возле Ивана.

      – Ты когда-то обещал мне сногсшибательную ночь, по-моему, ты и здесь не соврал, а? Только я никогда не думала, что она будет такой… А вот лежу, сшибленная с ног и в твоих объятиях. Ну, давай, Иван, похвали меня за чувство