Название | Ольга Берггольц: Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы |
---|---|
Автор произведения | Наталья Громова |
Жанр | Биографии и Мемуары |
Серия | Литературные биографии |
Издательство | Биографии и Мемуары |
Год выпуска | 2017 |
isbn | 978-5-17-096857-2 |
Неизвестно, что ждало бы Ольгу, останься она женой Корнилова. В 1929 году его исключили из комсомола, Ольгу же, напротив, восстановили в ЛАПП. Пути их расходились. Да и семейная жизнь не ладилась. Современники вспоминают, что, натыкаясь на них в каких-нибудь столовках, видели, как они только изредка перебрасываются короткими фразами. Ольга то мирилась, то ссорилась с Корниловым.
Юрий Либединский, ухаживавший в это время за Марией Берггольц, писал ей 25 февраля 1930 года: «Я не доволен, что Борис и Ольга помирились. И ты не дружи с Борисом. Бывают люди, которых нужно, чтобы они были хорошие, – ласкать. А бывают – которых надо бить. Он принадлежит ко вторым. Кстати, я это понял благодаря тебе, благодаря твоим рассказам о нем. Надо, чтобы ему стало плохо, тогда он поймет, чем может быть для него Ольга и чем он сам. Мне кажется, что в интересах Оли – да и, пожалуй, Бориса – чтоб они не мирились. Ну, впрочем, это их семейные дела».
Корнилов с его пугачевским разгулом был неприятен Либединскому как в бытовом, так и литературном плане. Но Ольга, несмотря на все размолвки, знала истинную цену таланта Корнилова и спустя несколько месяцев в письме к сестре язвительно замечает: «А Борькину книгу твой Юрочка (Либединский. – Н. Г.) зарезал зря. По глупости своей природной… Режут такой талантище, как Борис, а на страницах “Октября” печатают архибездарнейшую поэму Уткина, прикрывая ее именем подлинно пролетарской литературы. Как люди не понимают, что это вредней и опаснее всех Борисовых книг, хотя бы лишь потому, что бездарь выдается за подлинное, что фальшивка – за настоящее искусство».
Общая жизнь с Борисом заканчивается. Она перестает его ревновать, больше не реагирует на его загулы. В стихах из дневника она откровенно признается:
От тебя, мой друг единственный,
скоро-скоро убегу,
след мой легкий и таинственный
не заметишь на снегу.
А в автобиографии объяснила: «Я разошлась с ним просто-таки по классическим канонам – отрывал от комсомола, ввергал в мещанство, сам “разлагался” …Разрыв с Борисом перенесла без особой травмы: была захвачена учебой и комсомольской работой в университете…»
Она предчувствует уже другую, новую жизнь. Она свободна. Дочь Иру растит мать.
…Летом 1930 года Борис уехал с киностудией «Ленфильм» в Баку, потом в Тбилиси, а затем к родителям. Фактически это был развод, формально же они расстались только через год, когда у каждого из них уже была своя жизнь.
Но вслед он еще выкрикнет с обидой и отчаянием:
И забуду вовсе имя-отчество
той белесой, как луна, жены.
А навсегда распрощается со своей русалкой в стихотворении-воспоминании только в 1935 году.
У меня была невеста,
Белокрылая жена.
К сожаленью, неизвестно,
Где скитается она:
То