Ольга Берггольц: Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы. Наталья Громова

портупеей и пышными тогда еще волосами. Его слушали всегда с интересом, чувствуя, что это не просто красноречивый, но и чем-то особенный, одаренный юноша, и не ошиблись…»[8] – таким запомнил его Леонид Рахманов.

      В тридцатые годы Гор напишет роман «Корова», в котором тема коллективизации будет решена в сюрреалистическом ключе. От нападок и обвинений в формализме его спасет Горький. Когда же в 1936 году начнутся гонения на так называемых формалистов и его имя зазвучит в газетах, Гор испугается уже не на шутку – однако успеет «эмигрировать» в жанр советской фантастики. Но во время блокады он пишет глубоко потаенные стихи о ленинградском голоде, стихи, которые будет прятать до конца своих дней. Их опубликуют только после его смерти, уже в наше время.

      Геннадий Гор боялся всю жизнь. Не случайно Андрей Битов, встречавшийся с Гором в семидесятые годы, назвал свои воспоминания о нем «Перепуганный талант». «Только никому не говорите, – шептал он в дверях, вытирая платком лысину… – вот моя первая книжка. Это опаснейший формализм. Это единственный экземпляр»[9].

      Судьбы поэтов «Смены» складывались по-разному. Одни уходили в детскую литературу, другие в перевод. Саянов, Прокофьев и Тихонов превратились в литературных начальников. Однажды Шкловский, по воспоминаниям Каверина, в конце тридцатых годов слушая на собрании выступление Николая Тихонова, саркастически заметил: «Жить он будет, а петь – никогда!»[10] Судьба же лучшего из них, поэта Бориса Корнилова, завершилась в 1938 году: он был расстрелян.

      А Ольга Берггольц по сути еще в 1926 году предсказала свою поэтическую судьбу. Однажды на вечере Союза поэтов, который вел Корней Иванович Чуковский, она попросила у него разрешения прочесть свое стихотворение «Каменная дудка». Чуковский согласился.

      Я каменная утка,

      я каменная дудка,

      я песни простые пою.

      Ко рту прислони,

      тихонько дыхни —

      и песню услышишь мою.

      Лежала я у речки

      простою землею,

      бродили по мне журавли,

      а люди с лопатой

      приехали за мною,

      в телегах меня увезли.

      Мяли меня, мяли

      руками и ногами,

      сделали птицу из меня.

      Поставили в печку,

      в самое пламя,

      горела я там три дня.

      Стала я тонкой,

      стала я звонкой,

      точно огонь, я красна.

      Я каменная утка,

      я каменная дудка,

      пою потому, что весна.

      «Чуковский очень обрадовался, – вспоминала Берггольц. – Он обнял меня за плечи и сказал: – Ну, какая хорошая девочка! Какие ты стишки хорошие прочитала! – А потом повернулся ко всем и проговорил: – Товарищи, это будет со временем настоящий поэт».

      Изначально природе ее творчества было свойственно немного наивное, но счастливое принятие жизни и нового мира. Совсем скоро «как весну» она будет петь про стройки коммунизма, заводы, каналы, колхозы, дороги, Днепрогэс.

      Но однажды из каменной дудки зазвучит совсем

8

Рахманов Л. Из воспоминаний. Геннадий Гор.

9

Битов А. Перепуганный талант, или Сказание о победе формы над содержанием. URL: http://magazines.russ.ru/zvezda/2000/10/bitov.htm.

10

Каверин В. Эпилог. М., 1989. С. 241.