Ограбить ГУМ. Жизнь дарит подарки и отбирает их по своему усмотрению…. Андрей Михайлович Глущук

как последний идиот, оказываюсь втянутым в авантюру, которая в лучшем случае закончится тюрьмой. А ведь и пристрелить могут. Запросто.»

      – Райка, ты ведьма! – Сказал Валера скорее растерянно, чем зло.

      – А ты – трепло. Только о политике на кухне трепаться и можешь. Страну спасать! А сам в дерьме по уши. Ты так печешься о государстве, а ему на тебя плевать. Короче: бензин и канистры – на тебе, а ведра я у бабы Тани возьму.

      Рая хлопнула металлической дверью гаража. На душе у Валеры было приомерзительно.

      – Да, пофиг, все! Ничего из этой затеи, слава Богу, не выйдет. Повяжут нас вечерком. Оно и к лучшему: наконец-то и государство позаботиться о нас как о гражданах. И накормит и жильем обеспечит. – Чуть не первый раз в жизни Валера перешел на крик. Сдерживаться не было смысла. Никто кроме его старой машины не мог подслушать вопль отчаявшейся души. Он сердито щелкнул кнопкой своего изобретения. Между контактами проскочила синяя искра. Пакля задымилась, источая отвратительную вонь паленой щетины.

      – Почему? Ну, почему человек с нормальной башкой и с руками оказывается нужен только жене и то в роли преступника? Ничего не понимаю….

      В половину девятого они захлопнули дверки своей потрепанной «копейки» и отправились «на дело». Сияющая Райка поминутно поправляла олимпийку старого черного трико. Мысленно она уже расходовала добычу.

      Валера успокоился. Он поглядывал на часы, прикидывая: сколько минут им еще осталось быть свободными гражданами этого сумасшедшего государства. Оказывалось совсем немного.

      – Ты все помнишь? – Валера решил еще раз провести инструктаж. В принципе, ничего от точности исполнения плана не зависело. То есть, они просто не могли его исполнить точно. А провалится он минутой раньше или позже – не важно. Но другого способа отвлечься неприятных мыслей и предчувствий, Валера придумать не мог.

      – Да – Рая не очень слушала мужа. Она примеряла на голову чулок.

      – Нет, конечно, чулок ничуть не портит твой внешности. Но, дорогая, если нас остановит ГАИ, я не возьмусь объяснить: зачем ты натянула на голову капрон.

      – Это не капрон, а лайкра.

      – Не важно. Пусть лайкра. Кроме того чулок сильно отражается на качестве твоей дикции. Я перестаю тебя понимать.

      – Ты меня никогда не понимал. Ни в чулках, ни без чулок.

      – Не согласен. Без чулок я тебя очень даже понимаю. – Валера попытался игриво подмигнуть, но жене было не до него. Пришлось перейти на тон учителя младших классов. – Все-таки, сними свою маскировку. Здесь кроме меня пугать некого.

      Валера поймал себя на том, что он стал слишком многословен. Словесный понос – это не к добру.

      – Ладно. – Легко согласилась Рая и сняла чулок.

      – И так. Я разбираюсь с водителем. Ты?

      – Я подбегаю к тебе с ведрами и закручиваю миппель колпачком.

      – Не миппель, а «ниппель». – Поправил Валера. – Ладно, неважно. Я бегу к фонтану за канистрами и факелом.

      – Я