Три ошибки полковника Измайлова, или Роковое бордо. Полина и Измайлов. Эллина Наумова

около того смалодушничал и выполз опохмеляться. На улице понял, что переоценил свои силы, – ноги дрожат, лоб в испарине, руки ходуном ходят. Завернул за угол, хотел дойти дворами до круглосуточной лавки с пивом. Была оттепель, и такой мерзкий ветер продувал до души. А в душе – хаос. Смотрю, какой-то мужик ставит в мусоросборник бутылку. Не кладет, подчеркиваю, не бросает, а ставит. Потом садится в машину и уезжает. Я, Полина, верю в милосердие Неба по отношению к художникам. Ну, от кого нам еще добра ждать? И пьяный не брезглив. С кем только из горла не пил, за кем только не докуривал. Тоже, знаете, чтобы заставить себя ценить проклятые материальные блага. Злоупотребишь, отойдешь немного, и собственный дом, качественное спиртное, дорогие сигареты уже не кажутся отвратительной помехой творчеству. Потому что выстрадал все… Я съем булочку и выпью сок.

      – Пауза вам не повредит.

      – Вы все тонко понимаете. Многие нашего брата, за которого профессию выбирает диагноз, осуждают, – пожаловался Илья.

      И принялся за остатки выпечки. Я же впала в редчайшее для себя состояние экономии интеллектуальной энергии. Ни о чем не размышляла, ничего не загадывала и не просчитывала. Просто сидела и всем тленным и бессмертным в себе понимала: я раскрыла убийство Вали и Саши Косаревых. Случайно и легко. Сейчас Илья доест, опишет мужика, расставшегося с отравленным огромной дозой снотворного вином, его машину, и полковнику Измайлову со товарищи нечего будет делать.

      – Вы курите? – спросил Илья. – Простите, надоел я вам. То хлеба дай, то таблеток, то сигарету. Может, пойдем ко мне? Там тепло, еда, водка, будь она неладна. Вспомнил, куда бутылку спрятал. Представляете? В воскресенье все перевернул и не нашел. А сейчас осенило – под матрасом должна лежать.

      – Лучше останемся на свежем воздухе. По-моему, вы в нем оживаете. Вот сигареты.

      Мы закурили. Я неожиданно нервно, Илья со стоном облегчения. Сказал смущенно:

      – Я уж дорасскажу, даже если вам скучно. Повторить эту повесть наверняка не смогу, но сейчас распирает.

      – Конечно, конечно, – по возможности весело сказала я и мрачно подумала: «Попробуй не дорасскажи. Еще и „на ряд вопросов“ ответишь».

      – В общем, я кинулся к контейнеру. Нащупал рукой бутылку, аккуратно приподнял – больше чем наполовину полная. Понюхал – вино. Возблагодарил Небеса и поволок добычу под фонарь, с той стороны дома, где мусорка, темновато. Разглядел этикетку – Бордо. Бог меня не просто выручал, а баловал. Сколько всякого чудесного во мне восстало и заплясало, Полина! И как благословение нового замысла я это событие расценил, и как примету грядущих больших денег воспринял. Расчувствовался, поклялся не ходить за добавкой, допить дарованное и завязать. Сделал два полноценных глотка, закурил. Еще раз приложился. И, представляете, оступился. До сих пор помню, нет, ощущаю, как бутылка выскальзывает из пальцев и летит, гадина, не на снег, а на бетонное основание фонаря. Как брызжет в разные стороны стекло и, блестя, разлетаются осколки. Кино,