Валерия. Роман о любви. Юлия Ершова

подбираются с трудом, проскальзывая вдоль стены, противоположной воротам.

      – Смотри сюда – светодиодные огни! Ксеноновые фары! При повороте руля вправо или влево они поворачиваются в ту сторону, куда я повёрну руль.

      – Да? А другие что? У других не поворачивают? – удивляется Лера.

      – Ну что ты. Конечно не поворачивают, – огорчается её невежеству Валера и продолжает: – И представляешь, при повороте машины фары подсвечивают пространство за поворотом. Они не оставляют мёртвых зон, и даже на приличной скорости дорогу видно полностью, на всю ширину, даже в такую непогодь.

      – Да? И папины фары на «Жигулях» тоже не оставляли мёртвых зон, – хлопает в ладоши Лера. – Мы с ним однажды в такую грозу попали… ох. Вода по лобовому рекой текла. Щётки как бешеные… и не справлялись. Но фары включили – и сразу дорогу полностью видно.

      – Какой папа? Какие «Жигули»? Ты бы ещё первый паровоз упомянула. В моём звере, – Валера хлопнул рукой по решётке радиатора, – интеллектуальная система управления фарами. И вся машина напичкана электроникой. А разгоняется-то как! Сто кэмэ в час – за пару секунд.

      – Это очень круто! – Лера ставит в воздухе лайк.

      – Скажи ещё, что вы с папой на «Жигулях» так же стартовали, – усмехается Валерий и обнимает тряпичную Леру. По его телу теперь разливается нежность и нега, необъяснимое чувство, которое вызывала у него только одна женщина в мире. Рядом с ней хотелось быть сильным и защищать её от неведомых врагов. – Ладно, ты устала. Пойдём? – Валера целует платиновые волосы любимой.

      – Нет, нет! Я в порядке. Я только от одиночества устаю, – торопливо протестует Лера. – Я ещё не видела, как ты за рулём смотришься. Мне кажется, высоковато. Как в грузовике.

      – Совсем не так. Это же не «Хаммер» – чугунный утюг. Это аристократ. – Янович с любовью проводит рукой по рёбрам радиатора, по волшебным фарам. – Я уже покатался, мы уже прокатились с ним по Европе. Высоко, но чувствуешь себя за рулём легковой машины. Руль кручу одним пальцем. – Тут Валера просиял. – Смотри!

      Мгновение – и хозяин уже оседлал зверя и хвалится без остановки через открытую дверь.

      – Проклятые немцы – не оставили места для творчества! Безопасность и комфорт, видишь ли, им превыше всего! Зажрались, капиталисты проклятые. То ли дело родные «Жигули» и «Москвичи»! Машины – говно, но водителей-механиков воспитали первоклассных, как твой родитель. Да, были времена!

      Доля секунды – и джип, присев на шипастых протекторах, дёрнулся вперёд, как буйный слон. По-рождественски, как колокольчики, звякнули банки на потолке. И только Янович будто оледенел и онемел. Вата набилась в уши, повисла на шее, окутала ноги.

      Пока он рвёт на себе душное облако, Лера, придавленная джипом к стене гаража, хрипит и молотит сжатыми добела кулаками по чёрному лаку капота.

      Он не слышит собственного крика,