Волшебный смычок (сборник). Елена Сибиренко-Ставрояни

и что?

      Вот именно – «Ну и что?»

      Лиза словно знала, что на неё квадратные метры польются золотым дождём, и она швырялась ими направо и налево. Хуже – так хуже, меньше – так меньше.

      У меня сейчас тоже квартирка вполне: одну стенку (от коридора) мы перенесли, на кухню два года стояли, а стенку (югославскую) нам достали, словом, покрутились, но квартирка даже очень, не хуже, чем у людей, не стыдно кого-то в гости пригласить (лучше, конечно, не приглашать, мясо – восемь ре на базаре, что я – миллионерша?). Но это – сейчас. А как мы начинали! Я на этих обменах, разменах, доплатах, ремонтах, переездах не собаку съела, а слона, может, и не одного. А Лизе – всё само в руки плыло. И не только квартиры.

      А к ним я в тот же день пошла. Ну-ка, посмотрим, как вы живёте, Лизок. Принюхаемся получше… Чем у вас тут пахнет?.. А? А пахнет-то – борщом! Вот это да… Лиза борщ варит. Не как я, понарошку, под маминым присмотром куклам варю, а по-всамделишному.

      – Ты что, борщ варишь?

      – Не борщ, а томатный суп. Доставай тарелки, будем обедать.

      Ну что ж, попробуем твою стряпню, хоть я дома и ела, отсутствием аппетита не страдаю.

      – Всегда сама готовишь?

      – Нет. По выходным – папа. А иногда не успеваю, верней, очень не хочется, – тогда всухомятку или как придётся. Ещё добавить? Второго нет.

      – Не надо, спасибо, Лиза.

      Готовишь ты вкусно, но ты что думаешь, я – резиновая?

      Ну вот, Лиза домывает посуду, сейчас пойдём заниматься. Засядем по-мёртвому. Но Лиза предлагает мне остаться и поразвлекаться самой или пойти с ней забрать бельё из прачечной и в магазин.

      – Обычно – папа, но сегодня у них собрание, а у нас хлеба нет и полотенца чистые нужны.

      Ну и денёк! Весь вечер мотаемся по магазинам, прачечным, и когда затемно приходим домой, я вымотана совсем, а Лиза – ничего, весёленькая – её любимые тянучки купили, и расставляет посуду – пить чай.

      – А уроки?

      – А на завтра почти ничего не надо. – Беспечный голос, сама потрошит коробку с тянучками. – Бери.

      – Как – не надо? Русский, история, а задач и примеров сколько, – кладу в рот тянучку

      – Задачки – с утра, на свежую голову, русский – последний, я его на большой переменке сделаю, а историю я и так знаю, я об этом читала.

      Тянучка застревает где-то между глоткой и пищеводом и стоит там, а я кашляю, пока Лиза не начинает хлопать меня по спине.

      – Не хватай сразу много, – поучительно, как маленькой, говорит мне она. – Правда, вкусные?

      – Ты всегда так уроки делаешь?

      – Как – так?

      – По утрам.

      Лиза думает. Старательно вспоминает.

      – Нет, не всегда.

      Наконец-то!

      – Иногда с вечера. Зато утром можно поспать подольше.

      Лизино признание падает на меня, как самая тяжёлая из её сковородок. По сей день помню свои ощущения. Я – корплю день и ночь над осточертевшими учебниками, я – решаю наперёд задачи, чтоб в классе сделать вид, что первая их решила, устаю, недосыпаю, а она бездельничает. Я видела, как она что-то