Assassin's Creed. Ересь. Кристи Голден

сторону, поднялся на ноги и неторопливым шагом направился к ним.

      Пока Габриэль разговаривал со своими двоюродными братьями, Саймон гадал, где Жанна.

      – Я слышал, ваш отец защищает деревню от нападений разбойников. – Саймон помнил, что Жак д’Арк был старостой деревни, в чьи обязанности входило собирать налоги и организовывать защиту Домреми.

      – Ты имеешь в виду бургундцев? – мрачно спросил Пьер.

      – Разбойники и бургундцы – один черт, – сказал Жан, отламывая кусок и возвращая хлеб Габриэлю. Хлеб был грубый, но вкусный, а сыр – жирный, сливочный, с острым запахом. – Ты живешь в Бюре-ан-Во, а это рядом с Вокулером, поэтому вас защищают королевские солдаты.

      – Они и вас должны защищать, – сказал Габриэль, на что Пьер лишь пожал плечами; по всей видимости, это была больная тема в Домреми. – А вы сами дрались с разбойниками?

      Габриэль никогда не участвовал в подобных событиях, и это вызывало у него острейшее любопытство.

      – Нет. Мы постарались убраться с их дороги. Отец отправил нас в старую крепость, что на острове посреди реки, мы туда переправили наш скот и все, что смогли взять с собой из имущества. Иногда мы уходим в Нешато, если бургундцы перекрывают нам выход к реке. – Приветливое лицо Пьера посуровело.

      – У нас конь сильный, но не всем так повезло.

      При этих словах любопытство Габриэля приобрело иной характер.

      – Кого-то… убили?

      – В этот раз нет. Мы вовремя предупредили, и все успели увести скот и спрятаться.

      Пьер легонько пнул брата, который говорил с набитым ртом:

      – Габриэль, иди угости сыром Жанетту, пока эта свинья все не съела. Она целый день или танцует, или стоит у реки и смотрит на воду, будто та с ней разговаривает, и наверняка уже успела проголодаться.

      – А где она? – В груди у Саймона затрепетало от возбуждения.

      – А вон она – резвушка в красном платье. – Пьер указал на полную энергии девушку, что двигалась быстро и ловко. Ее длинные, немного растрепанные черные волосы, украшенные цветами, ниспадали до пояса.

      «Я самый счастливый из всех историков, когда-либо живших на этом свете». От радости у Саймона закружилась голова, а Габриэль тем временем на длинных жеребячьих ногах направился к Жанне д’Арк.

      – Жанетта? – Руки юноши немного тряслись, когда он протягивал ей хлеб и сыр.

      Жанна д’Арк, Орлеанская дева, причисленная к лику святых, обернулась.

      У нее были большие синие глаза, в которых отражался покой и проницательная сила. Казалось, они видели Габриэля насквозь, проникали в самую его душу. Он затаил дыхание и мог только смотреть на нее не отрываясь, кровь в нем забурлила, он залился краской и…

      Мир вокруг скомкался, как бумага. Природа вокруг, танцующие люди – все вдруг с головокружительной быстротой рассыпалось на мелкие осколки, унося с собой незабываемо прекрасное лицо юной воительницы.

      Саймон Хэтэуэй остался в кромешной темноте и услышал собственный крик.

      4

      – Саймон,