Салон «Санта Муэрте». Виктор Хорунжий

не задумывался о том, хватит ли ему здесь места, когда у него появится своя семья. Если появится…

      Соседи жили не в лучших условиях, и при этом многочисленными семействами. Домики стояли вплотную друг к другу, оставляя для дворов так мало места, что там могла разместиться лишь клумба с цветами – если бы кто-то захотел их поливать. Но растительность занимала только совсем пожилых женщин, они бы, конечно, ухаживали за ней.

      Одна из таких бабушек – сеньора Ассусенна Бохо, соседка, живущая напротив. Когда-то стены ее домика были окрашены в ярко-оранжевый цвет; а сейчас пожилая сеньора почти перестала выходить на улицу и сам ее домик, казалось, потускнел и сник вместе с ней.

      Внучка Слай проведывала ее каждый день, никогда не задерживаясь надолго: у нее была собственная уже не маленькая семья, и она требовала куда большего внимания, чем тихая старушка. Себастьян и сам нередко приходил к бабушке Ассусенне: ведь, будучи ребенком, частенько бывал у нее в гостях. Вернее – у Слай, с которой они росли вместе.

      Сейчас окно сеньоры Ассусенны слабо помигивало вечерним голубоватым светом: похоже, старушка смотрела телевизор.

      Резкий окрик, раздавшийся как будто совсем рядом, и последовавший за ним пронзительный детский плач прозвучали настолько неожиданно, что парень вздрогнул. Следом послышался звонкий шлепок и рев уже двух детских голосов вперемешку с сердитым женским. Звуки долетали из отрытого окна соседей справа; через минуту к ругани матери добавился еще и недовольный мужской голос. Наверное, шустрые близнецы-шестилетки снова что-то натворили; «воспитательный процесс» теперь мог затянуться надолго…

      Одним глотком допив холодный чай, Себастьян вернулся в дом и закрыл за собой двери. Не зная, чем заняться, он остановил было взгляд на стареньком телевизоре в углу, но тут же передумал включать его. Куда лучшая идея вдруг вернула парню бодрость, и он включил свет во второй комнате, служившей ему одновременно спальней и мастерской.

      Не теряя времени, Себастьян сдернул простыню со спрятанного в углу мольберта, а из-под кровати выдвинул ящик с красками. Палитра, кисти… Это была его страсть, его маленькая тайна. Он провел рукой по мягкой рыжеватой щетине кисточки – дедушкиному подарку.

      Решительно установив мольберт посреди комнаты, поспешил закрепить на нем небольшой холст. Купленное давно, это полотно уже несколько месяцев ожидало своего часа, но вдохновение все не приходило. Казалось, серые, безликие будни настолько накрыли его своими мутными волнами, что из их глубин невозможно было разглядеть ярких красок настоящей, истинной жизни – нечто, достойное того, чтобы найти отражение на холсте.

      Стены его небольшой комнаты с обоями, потерявшими цвет от солнца и времени, украшали многочисленные картины в самых простых рамах или вообще без них. Акварельные и карандашные рисунки, изредка – маленький холстик маслом: единственная роскошь, которую мог позволить себе молодой художник, вынужденный зарабатывать на жизнь доставкой пиццы.

      На большей части его картин был