На солнце или в тени (сборник). Лоренс Блок

как клубнички. Но она не снимала стринги. И не раздвигала ноги. Вот что Бад сказал ее мужу тогда, на крыльце. И добавил с намеком: Может, ты видел что-то такое, чего не видел я.

      Она видит, как он заходит внутрь.

      В голове – никаких мыслей.

      У входа висит афиша почти в человеческий рост: Прямиком с Запада: Бурлеск братьев Ронделл! Откровенная музыкальная феерия! Шанхайская Жемчужина! Конча, Повелительница змей! Непрерывные представления ежедневно!

      Под афишей – плакат поменьше: Каждый вторник: Восхождение Ирландской Венеры!

      На картинке изображена рыжеволосая красотка, выходящая из половинки морской раковины.

      Она стоит в пустынном переулке, курит уже вторую сигарету и думает.

      У билетной кассы топчется какой-то высокий мужчина. Кажется, он смотрит на Паулину.

      Она отворачивается от него как раз в ту секунду, когда он окликает ее: Эй, красавица!

      – Огоньку не найдется? – вдруг слышится голос у нее за спиной.

      Обернувшись, Паулина видит женщину, которая идет к ней с другого конца переулка, от задней двери театра. В ней есть что-то знакомое: что-то в походке, в ее вытянутой вперед бледной руке, в длинных тонких ногах и ярко-голубых туфлях.

      – Я вас знаю? – спрашивает Паулина.

      Женщина наклоняется к огоньку зажигалки, придерживая одним пальцем поля шляпки.

      Рыжие волосы, тускло-медные на картине, в реальности пылают огнем. Лицо – вовсе не смазанное пятно. Оно подвижное и живое.

      – Ирландская Венера? – спрашивает Паулина.

      Женщина усмехается.

      – Можешь звать меня Мэй.

      Высокий мужчина, топтавшийся у кассы, уже вошел в переулок. Смотрит на них обеих.

      – Тот человек… – говорит Паулина.

      Мэй кивает:

      – Мерзкий тип. Однажды ухватил меня так, что синяк не сходил две недели.

      Она делает шаг в его сторону.

      – Я вас вижу, мистер Макгроу! – кричит она, приставив ладонь ко рту. – Вы там держите его в штанах. Я позову Уэйда, он вам оборвет все, что плохо висит.

      Мужчина бледнеет и быстро уходит, передвигаясь бочком, по-крабьи.

      – Кто такой Уэйд?

      Мэй подзывает Паулину поближе к заднему входу в театр и указывает на три крошечные игральные кости, лежащие на земле. Или это жемчужные запонки?

      Паулина наклоняется, чтобы рассмотреть их поближе. И вспоминает, что видела что-то похожее на соревнованиях по боксу. Бледный боксер, изо рта хлещет кровь, зубы рассыпались по рингу.

      Рассмотрев их как следует, она видит, что один из зубов – коренной.

      – Он всегда носит с собой пассатижи. За подвязкой носка, – говорит Мэй.

      Куда я попала? – думает Паулина.

      Высокий мужчина снова маячит на углу.

      – Уэйд! – кричит Мэй в открытую дверь. – Уэйд, этот деятель снова здесь!

      Паулина смотрит на Мэй.

      – Возможно, – говорит Мэй, – тебе лучше войти.

      За кулисами пахнет крепким дымом, остывшим кофе и кислой капустой.

      – Грета