Смерть после. Владимир Викторович Савинов

дать разрядку мозгу, Бродвуд взялся за книги. В больничной библиотеке помимо разного рода медицинских фолиантов оказалось и впечатляющее количество художественной литературы, которую доктор Уилкокс доставлял Бродвуду целыми стопками, изумляясь как это можно проглатывать книги с такой нечеловеческой быстротой. Секрет Бродвуда в основном заключался в бездне свободного времени, шести-семи часов для сна ему было более чем достаточно – остальное время он читал, если, конечно, не занимался гимнастикой, и занимался гимнастикой, если, конечно, не читал.

      – Я не думаю, что тем убийцей были вы, – заявил доктор Уилкокс в один из дней накануне Рождества. – Вы кажетесь мне отвратительно искренним человеком. Свое мнение, каким бы мерзким оно ни было, вы обязательно выставляете напоказ, всем на зло. Я очень тонко чувствую людей, которые носят маски. Вот что скажу, им такая прямота несвойственна.

      Бродвуд поднял брови.

      – Вы сейчас не кажетесь таким уж безумцем, – заметил он.

      – Порой этот образ очень утомляет. На самом деле я другой, – доктор Уилкокс заискрился блаженной улыбкой, и ткнул пальцем в сторону порядком истрепанного собрания сочинений Шекспира, которое лежало на прикроватной тумбочке Бродвуда. – «Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актеры», – процитировал он чуть нараспев. – Я не просто врач – я ученый, а ученый, знайте, должен быть не от мира сего: неплохо, если с причудой, но лучше чтоб настоящим психопатом. Иначе никто не воспримет всерьез. Заурядный человек ничего прогрессивного не изобретет, так ведь? Ха! Чистейшая глупость. Но есть кое-что выше меня, выше любого, даже самого великого, то с чем просто нельзя не считаться – мнение большинства. А мнение большинства утверждает: настоящий ученый равно сумасброд. Прикидываться безумцем обычно весело, но, как я уже говорил, утомительно. Я слишком стар, чтобы носить маску сумасшедшего, я скоро уже буду настолько стар, что на самом деле сделаюсь сумасшедшим. Я, наконец, сброшу маску, но для окружающих ровным счетом ничего не изменится.

      – Какая драма, – иронично подытожил Бродвуд. – Очень проникновенно. У меня даже возникло подозрение, что вы хотите втереться ко мне в доверие. По заданию Кросса, вероятно?

      Доктор Уилкокс отвел взгляд.

      – Э… ну да, он просил меня… но нет, он уверен, что убийца – вы, а я чувствую, что нет.

      – Почему нет?

      – Да потому что вы таков, как вы есть. Вы ни за что не станете надевать маску и играть роль. Я думаю, вы просто неспособны врать. И я хочу помочь вам. Понимаете?

      Бродвуд был откровенно изумлен обвинением в том, что он «просто не может врать», кроме того он абсолютно не понимал как ему может помочь этот ненормальный старик.

      – Ну… ну, не знаю… – замямлил Уилкокс, когда Бродвуд осведомился на какую помощь он может рассчитывать. – Я попытаюсь убедить Кросса…

      – Убедить? – Бродвуд фыркнул. – Не говорите ерунды, доктор, убедить Кросса вам точно не по силам.

      – Вы так думаете? Я не так прост, как вам кажется.

      – Вы все-таки сумасшедший, – сделал заключение Бродвуд. – Маска, это, или нет,