Первые заморозки. Сара Эдисон Аллен

сдвинуть тяжелый валун, срубить высокое дерево, когда рядом в доме спит младенец и нельзя пустить в ход шумную бензопилу.

      Фина же богатырем не назвал бы никто. Несмотря на свое имя и всеобщие ожидания, он не был самым сильным мужчиной в городе. Никто не просил его ничего двигать. Он был, по его собственному определению, никчемушником. Они встречались здесь, на автобусной остановке, каждое утро с самого первого класса. Мама Бэй много лет подряд торчала на остановке вместе с ними, опасаясь оставлять детей на дороге одних. Родители Фина никогда ничего не опасались. Никому даже в голову не могло прийти задирать одного из Янгов, в особенности того, чье имя было Финеас. Классу к шестому Бэй наконец удалось убедить мать, что им с Фином ничто не грозит.

      – Привет, Фин, – сказала Бэй, подходя к нему.

      Дыхание стыло у нее перед лицом облачком белесого пара. Она уткнулась носом в ворот своей кофты. Они никогда не разговаривали в школе, только здесь. У них был молчаливый остановочный договор.

      – Привет, Бэй.

      Он знал про записку, которую она передала Джошу. Все в школе знали. Но у него хватало милосердия никогда не упоминать о ней вслух. Они стояли в уютном стылом молчании. В такое время машин на дороге почти не было.

      – Значит, на завтрашней хеллоуинской дискотеке будут хорошие украшения? – неожиданно спросил Фин.

      – Ну да. – Бэй с любопытством взглянула на него. – Ты пойдешь?

      Он фыркнул и принялся ковырять гравий на обочине носком старого армейского ботинка, который когда-то носил его отец, погибший в Афганистане.

      – Я-то? Да ни за какие коврижки. – Он помолчал, потом спросил: – А Рива Александер ведь тоже в этом вашем комитете, да?

      – Да.

      – Я слышал, как она говорила про еду, которую собирается принести. Это звучало так мило, – с тоской произнес Фин. – Она хорошая.

      – Рива? Ты серьезно? – Бэй покачала головой, как будто он ее разочаровал. – Ну ты даешь, Фин!

      – Ой, брось. Ты можешь сохнуть по Джошу Мэттисону, а Рива мне нравиться не может? – Он заметил выражение лица Бэй и, спохватившись, сказал: – Прости.

      – Все нормально.

      Когда вытаскиваешь свое сердце из груди и выставляешь его на всеобщее обозрение, не стоит ожидать, что никто этого не заметит.

      Фин издал короткий смешок.

      – Можем же мы хоть помечтать о нормальной жизни, правда?

      – Нет, Фин. Не можем. И не должны. Нам и так неплохо. И вообще, у нас все в полном порядке, – заявила она, вновь нацепляя маску привычного высокомерия.

      В последнее время эта маска почти приросла к ней.

      Раньше Бэй такой не была. Она всегда твердо знала, где ее место и кто она такая, но в последнее время она стала слишком в этом настойчивой. Временами она слышала собственные слова и сама себя раздражала. Она перегибала палку и сама это понимала. Но в последнее время ей было так трудно держать в узде свои эмоции. Она могла залиться слезами на ровном месте. Она раздражалась на мать абсолютно без всякой причины. Ей было пятнадцать