Первые заморозки. Сара Эдисон Аллен

кофту с капюшоном. – Можно мне сегодня переночевать в доме Уэверли, раз уж я все равно буду сидеть с Марией?

      – Если Клер не будет против. Знаешь, вовсе не обязательно дожидаться приглашения. Я имею в виду, ты можешь позвать кого-нибудь сама.

      Бэй закатила глаза:

      – Ага, конечно.

      – Нет, в самом деле. – Сидни вытащила длинные волосы Бэй из-под кофты и уложила их вокруг плеч. – Пригласи Фина. Вы вечно болтаете друг с другом на автобусной остановке, я видела.

      – Просто мы с ним два изгоя. И ничего более.

      – Никакой ты не изгой. Чем чаще ты говоришь это вслух, тем больше люди в это верят. – Сидни посмотрела дочери прямо в глаза. – Как бы мне хотелось, чтобы ты увидела себя такой, какой вижу тебя я.

      – Пятилеткой, у которой лучшая подружка – яблоня? – уточнила Бэй, засовывая томик Шекспира в задний карман.

      – Нет.

      Однако же это была правда. В глазах Сидни Бэй навсегда осталась черноволосой и голубоглазой малышкой, какой была в то лето, когда они вернулись в Бэском и поселились у Клер. Бэй часами валялась под старой яблоней на заднем дворе Уэверли, мечтая о чем-то.

      – Пятнадцатилеткой, у которой лучшая подружка – яблоня?

      – Бэй, прекрати, – сказала Сидни и двинулась следом за дочерью в гостиную. – Никакая эта яблоня тебе не подружка. Фин – твой друг. Рива Александер – твоя подруга. Она ведь пригласила тебя в комитет по подготовке к Хеллоуину, разве не так?

      – Рива… ну, в общем, она нормальная девчонка. Но она мне не подруга. Она запихнула меня в этот свой комитет только потому, что учителя постоянно просят меня переставить парты у них в классах так, как будет лучше всего, – возразила Бэй. – Знаешь, как меня называют в школе? Бэй Фэншуй. Рива просто затащила меня в этот комитет. Она меня не приглашала.

      – Потому что тебе отлично удаются такие вещи. Дизайн интерьеров – вот с чем тебе нужно связать свое будущее. Я в этом уверена. Тебе надо идти в колледж на дизайнера, – ободряющим тоном сказала Сидни, пытаясь донести до дочери, что школа – это не навечно.

      Бэй лишь пожала плечами и взяла рюкзак, который стоял на разлапистом бежевом диване напротив камина. Когда Сидни вышла замуж за Генри и обосновалась в этом городе так прочно, как и предположить не могла, покидая его в свои восемнадцать, этот старый фермерский дом походил скорее на пещеру первобытного человека. Генри и его ныне покойный дед много лет жили одни, по-холостяцки, и не видели ничего предосудительного ни в потемневших стенах, ни в ветхих коврах с протоптанными дорожками: от входной двери в гостиную, из гостиной в спальню, из спальни в ванную, из ванной в кухню, из кухни к задней двери. Генри всю жизнь ходил по пятам за дедом. Когда в доме поселились Бэй с Сидни, они принесли с собой светлую мебель и занавески, новые ковры и желтую краску, которая искрилась на солнце. Несколько лет назад они даже отремонтировали кухню, обставив ее шкафчиками со стеклянными дверцами, сменив раковину и перестелив полы. Но если интерьер дома и изменился, то привычки