Сочинения. Том 2. Иду на грозу. Зубр. Даниил Гранин

вас на докладе об итогах наших работ. Может быть, вы согласитесь присутствовать и на испытаниях? А чего доброго, решитесь подняться в грозу? Столько лет вы посвятили ей, и ни разу не забраться в нее – обидно! Постараюсь кончить за год, это с запасом, учитывая вашу непримиримость, авторитет и заботу о нас. Ваше здоровье, Аркадий Борисович!

      Он чокнулся с трубкой, где яростно пиликали короткие гудки.

      Вошел Крылов.

      – Ты где шатаешься? Одевайся, поехали в ресторан.

      – Как твои дела?

      – Кутим! Переодень рубаху. Нас ждут. Все доложу. Крылов вяло помотал головой:

      – У меня нет настроения. Ты двигай сам.

      – Не дури. – рассердился Тулин. – Знать ничего не желаю. Сегодня существует мое настроение. А раз у тебя нет настроения, значит, оно тебе не может мешать.

      Спорить с ним было бесполезно. Он выругал Крылова за рубашки – модные, но безвкусные, перевернул весь шкаф, пока не остановился на коричневой, с отложным воротником.

      – Погоди, а девушка у тебя есть? – спохватился он.

      – Не хочу я никаких девиц.

      – Стой! А эта? – Он кивнул на фотографию.

      – Она не здесь.

      – А где?

      – Далеко.

      Тулин еще раз наклонился над портретом.

      – Миленькая. Ну ладно, не пыхти, у тебя это, как всегда, серьезно.

      – Как же тебе удалось с Агатовым? Тулин аппетитно улыбнулся:

      – Погоди, все по порядочку. Что ж, вы переписываетесь?

      – Нет.

      – Скрытный ты человек.

      В Доме ученых был вечер отдыха. Тулин долго, со вкусом выбирал в ресторане столик, согласовывал меню, распоряжался насчет шашлыков и салатов. Крылов подумал: сколько живу в столице, а бирюк бирюком, официанта подозвать не умею.

      Откуда-то появился Возницын, заместитель директора Тулинского института, маленький, умилительно громко хохочущий по любому поводу. Он был с женой, приятной, пухлой брюнеткой, которую Тулин через несколько минут стал звать Симочкой, хотя она была много старше его.

      У Тулина было много знакомых, он здоровался, куда-то уходил, узнал, что здесь Ада, – она вчера приехала в Москву, в командировку, – и, несмотря на протесты Крылова, отправился за ней и привел, вырвав из компании старых профессоров, рассуждавших о преимуществах постоянного тока.

      Последний раз Крылов видел Аду год назад. Она почти не изменилась: была так же ослепляюще красива, надменна, только зачем-то стала носить яркие бусы, а на руке широкий металлический браслет. Выпили за женщин, потом за Южина; когда подняли за Крылова, Ада ровным голосом спросила, что ему пожелать, как бы предлагая заключить мир на сегодняшний вечер. Тулин хлопнул себя по лбу.

      – Перед нами же именинник! Новенький начальник лаборатории! Я-то расхвастался, а вот он, подлинный герой, как водится, незаметный… В его лице мы приветствуем…

      Крылов торопливо выпил до дна и долго смеялся: он ни за что не хотел испортить Тулину сегодняшний