Сочинения. Том 2. Иду на грозу. Зубр. Даниил Гранин

покачал головой:

      – Ну зачем же вы так, Сергей Ильич? Тулин специально за этим приезжал к вам сегодня.

      – Как? – поразился Голицын. – Тулин сегодня был здесь? – И, не слушая Крылова, покрасневшего, желающего что-то объяснить, сказал: – Так-так, за моей спиной… После этого вы еще требуете беспристрастности. А я-то, старый дурак, считал вас…

      – Но Тулин про это не говорил ни слова! – в отчаянии воскликнул Крылов, понимая, что сейчас не удастся ничего объяснить старику.

      – Вы чего, собственно, добиваетесь, Сергей Ильич? – спросил Агатов многозначительно и уличающе.

      – То есть как?..

      – Сознаете ли вы, на что вы толкаете Аркадия Борисовича? Вы требуете другого заключения. Но заключение-то будет его, не ваше. В случае чего Аркадий Борисович понесет всю ответственность. Вы этого добиваетесь?

      – Не говорите глупостей, – сказал Крылов. Вдруг он вспомнил и поразился: – Погодите, Яков Иванович, но вы же сами были за подобные исследования. Только сегодня мы с вами говорили.

      Агатов нисколько не смешался, он словно ждал этого.

      – Лучше не стоит касаться нашего разговора, Сергей Ильич, – сказал он.

      – Почему же, я не вижу тут…

      – Значит, сами настаиваете? Ну что ж, Аркадий Борисович, я бы никогда не стал огорчать вас, – торжественно начал Агатов, – но мои слова искажаются, я должен…

      Голицын замахал рукой:

      – Пожалуйста, избавьте меня.

      – Нет, разрешите. Сегодня мы с Крыловым обсуждали планы лаборатории. Сергей Ильич заявил, что мы занимаемся никому не нужной тематикой. Не буду приводить неподобающих выражений. Руководство плохое, подавляет инициативу. Правильно я излагаю, Сергей Ильич? А ваши слова были, что Аркадий Борисович избегает современной физики? Отстал, не способен и прочее. Ну а что касается этой записки, то как я могу утверждать обратное, если я сам ее готовил по просьбе Аркадия Борисовича?

      – Да, да, – упавшим голосом подтвердил Голицын.

      – Не мое дело судить вас, Сергей Ильич, но некрасиво все это, некрасиво.

      Крылов ошеломленно молчал. С тупым любопытством отметил, что голос Агатова срывается от совершенно искреннего волнения и на бледном лице проступили большие печальные глаза.

      – Лучше горькая правда, Аркадий Борисович, чем сладкая ложь. Мне противны интриги. Если бы Сергей Ильич прямо, по-честному… Я знаю, конечно, он ваш протеже и я пострадаю на этом, зато совесть моя будет чиста.

      Агатов повернулся к Голицыну:

      – Разрешите, Аркадий Борисович, я сам отвезу Южину наше заключение.

      – Да, пожалуйста, спасибо, – сказал Голицын. – Поезжайте. Когда дверь за Агатовым прикрылась, Крылов опомнился:

      – Аркадий Борисович, все это не так… Голицын молчал, брезгливо оттопырив губу.

      – Черт с ним, с Агатовым… – сказал Крылов. – Тут в другом дело.

      – После всего того, что я для вас…

      – Вы, по сути, прикрыли целое перспективное направление. Разве так решают научные споры?..

      – Поделом мне, поделом. Боже мой, так ошибиться!