у кого желание искреннее, то их просьбы могут быть удовлетворены согласно церковным законам. Прошения о присоединении к православию Иринарх препроводил обер-прокурору Синода графу Протасову. Тут уж всполошились остзейцы. Весть о том, что Иринарх принимает от крестьян прошения и препровождает их в Синод, сильно взволновала помещиков. В этом они усмотрели нарушение так называемых «аккордных пунктов», хотя к тому времени условия договора петровских времен об особых привилегиях остзейской знати изменились, так как уже в 1832 году Николай I издал закон, который разрешал жителям Прибалтийских губерний переходить в православие. Помещики почувствовали большую опасность: если епископ станет на сторону крестьян, они смогут доводить до сведения высшей власти свои жалобы на жизнь в провинции. Православная же церковь находилась вне сферы влияния помещиков. Приняв православие, которое опиралось на русскую государственную власть, крестьяне не только обретали независимость в сфере религии, но могли использовать его как орудие борьбы против власти помещиков. И местное дворянство начало отчаянно нападать на Иринарха. Его положение было сложным. Быструю поддержку от государственной власти он не мог получить, ибо высшим представителем верховой власти в Риге был генерал-губернатор Пален, а он всецело стал на сторону помещиков. Первым делом они постарались строго изолировать самого Иринарха. Вокруг его резиденции установили полицейские посты. Направляющихся к епископу крестьян ловили и жестоко пороли. Наказывали даже горожан, которые показывали путь к епископу. Пален лично просил епископа не принимать просителей крестьян, но тут, однако, Иринарх наотрез отказался. Тогда Пален, при посредстве шефа жандармов графа Бенкендорфа, также лифляндского дворянина, просил Николая I принудить Иринарха принимать только те просьбы крестьян, которые касаются вопросов веры.
Пален организовал в Вендене (Цесис) следственную комиссию, которая ему сообщала: «По всему округу распространился злой дух упрямства, и дело дошло до того, что брожение крестьян нельзя уже ликвидировать мирным путем, ибо тайное брожение грозит вылиться в бунт, разрушение и кровопролитие». Пален доносил в Петербург, что сам Иринарх и его духовенство являются зачинщиками крестьянских волнений и что духовенство готовит крестьян к переселению в «теплые края». При поддержке Бенкендорфа Пален схватку все же выиграл. 5 октября 1841 года епископа Иринарха под надзором увезли из Риги. Его назначили во Псков, но повезли окольным путем – через Митаву и Шаули, дабы крестьяне Венденского уезда епископа не отбили. Тем самым переход в русскую веру был приостановлен.
Достойно удивления мужество крестьян, которые в присутствии своих суровых господ говорили послам царя: «Мы ничего другого не желаем, как быть одной веры с царем и быть только под властью царя». Трудно поверить, что в уме у них не теплилась надежда на облегчение своей участи, надежда на получение земли где-то в теплых краях, но нет тому доказательств в архивных документах.
Пален потребовал
