Наджин. От войны к свободе в инвалидной коляске. Наджин Мустафа

и выпрашивала для меня учебники, которые мне удавалось прочитывать за пару недель. Как только я научилась читать, моим миром стали книги, телевизор и посиделки на балконе. Сидя среди горшков с цветами, я могла разглядывать соседние крыши с полощущимся на ветру бельем, спутниковыми тарелками и бочками с водой. За ними виднелись тонкие, как карандаши, минареты, откуда по пять раз в день слышался призыв к молитве, а по вечерам эти башни сияли магическим зеленым светом. Но в основном я наблюдала за нашей улицей. Обе стороны были заставлены жилыми домами, как наш. Рядом был продуктовый магазин и еще один, где продавались футболки. Дорога была не очень загружена – изредка проезжала машина или мотоцикл, а по утрам проходил мужчина, толкающий перед собой корзинку с газовыми баллонами для обогрева и готовки. Думаю, он был христианином, так как из его приемника постоянно доносились рождественские песенки.

      На его корзине, как и везде вокруг, были изображения нашего диктатора Башара аль-Асада. В этой части света лидеры обожают все вокруг называть своим именем. Асад, Асад, Асад… Озеро Асада, академия Асада, даже литературный клуб Асада. Рекламные щиты с разными его фотографиями появлялись на улицах практически каждую неделю. На одних он был серьезным политиком, встречающимся с главами государств. Другие представляли его как отеческую фигуру: вот он улыбается и машет рукой, вот едет на велосипеде с одним из своих детей на раме; все эти фотографии сопровождались жизнеутверждающими слоганами типа Kullnamaak — «Мы с вами». Люди говорили, что его глаза на фотографиях окрашивают, чтобы они казались более голубыми, и у меня было неприятное чувство, что меня обманывают.

      Еще на щитах были фотографии его почившего отца Хафеза, который положил начало семейному правлению еще в 1970 году. Хафез родился в бедной семье, где было одиннадцать детей, но сумел подняться до уровня главы Военно-воздушных сил примерно к тому времени, как мой отец отслужил в армии. Страной он управлял в течение десятилетий после захвата власти в результате переворота. Как и мы, Асады принадлежат к меньшинству – они родом из клана алавитов, – но они были шиитами, в то время как большинство сирийцев – сунниты, как и наша семья. Возможно, это держало в напряжении клан Асадов, и они, чтобы обезопасить себя, превратили страну в полицейское государство; у нас было не меньше пятнадцати разных спецслужб, и если люди решались протестовать, их сажали в тюрьму или убивали. Хафез пережил несколько покушений, но умер собственной смертью от сердечного приступа в 2000-м, том самом году, когда родилась я.

      Его план был в том, чтобы передать власть своему старшему сумасбродному сыну Базилу, который был офицером армии и чемпионом верховой езды. Но Базил слишком любил дорогие и быстрые машины – он попал в смертельную аварию в 1994 году, разбившись на своем «мерседесе» по дороге в аэропорт Дамаска. В итоге власть перешла к скромному, худощавому Башару, второму сыну Хафеза; люди прозвали его маменькиным сынком. Сначала народ был счастлив. В отличие от своего отца, который