Корабль призраков. Виктория Платова

что еще такое? – удивилась я.

      – Это папочкина заколка.

      – А зачем ты ее принесла?

      – Сейчас ты все поймешь.

      Обхватив мой указательный палец своими цепкими руками, она с силой надавила на него. Кончик пальца сразу покраснел, к нему прилила кровь. Карпик же молниеносным движением воткнула острый конец заколки прямо мне в руку. Это было так неожиданно, что я даже вскрикнула. Но Карпик не дала мне опомниться: то же самое она проделала и со своим указательным пальцем, и выдавила на поверхность капельку крови.

      – Теперь давай его сюда, – деловито сказала она.

      – Кого?

      – Свой палец. Мы смешаем нашу кровь, чтобы быть как будто сестры. Чтобы все делать вместе… Все и всегда. Это как клятва. Как будто клянешься на крови. Мы ведь решили все делать вместе, правда, Ева?

      Самым удивительным было то, что и на этот раз я подчинилась. Убедившись, что обряд совершен, Карпик прижалась ко мне и крепко поцеловала в щеку. Я слабо верила в реальность происходящего, только палец колола острая, как жало, боль. Впрочем, очень скоро боль прошла и ко мне вернулся мой собственный, иронический взгляд на мир.

      – Надеюсь, все ритуалы закончены? Есть землю не придется? И помет корабельных крыс…

      – Не придется. Тем более что здесь нет никакой земли. Только вода. И крыс тоже нет. Макс говорит, что здесь сильные магнитные излучения. Раньше у них была кошка, так они ей сделали специальный ошейник из меди…

      Опять этот таинственный Макс, никогда не виденный мною рефмеханик, сидящий где-то внизу, в столовой для матросов, в матросском кубрике, у холодильных камер… Гефест в своей кузнице, Аид в своем царстве мертвых… Когда только Карпик успела подружиться с ним? Когда только Карпик успела подружиться со мной? И не только подружиться, а еще и обменяться капелькой такой одинаковой крови…

      – Слава богу, ни земли, ни крыс. Нужно отметить это событие.

      – Ну вот. Теперь мы всегда должны доверять друг другу. И друг другу помогать.

      Привязанность ко мне Карпика, так внезапно вспыхнувшая, ставила меня в тупик. Впрочем, ей всегда можно найти здравое объяснение: девочка тянется к взрослым, только и всего. Девочка потеряла мать в возрасте трех лет, только и всего…

      – Ты согласна, Ева?

      – Хорошо. Я согласна.

      – А теперь давай думать об убийстве.

      – Ты полагаешь, что можно думать об убийстве?

      – Конечно. Сначала решим, кого мы будем подозревать.

      – Я не знаю, кого тут можно подозревать.

      – Подозреваются все! – провозгласила Карпик и рассмеялась.

      – Все?

      – Ну, кроме тебя, меня и папы. И еще – Мухи.

      – Так не пойдет. Почему мы не можем подозревать Муху?

      – Потому что он гомик. А гомики никого не убивают. Они слишком заняты собой и всего боятся.

      – А вдруг старпом не ответил Мухе взаимностью, и Муха убил его из ревности? – теперь рассмеялась я.

      – Нет. Муха мне нравится.

      Это был убийственный аргумент.

      – Хорошо. Оставим Муху в покое. А как насчет папочки? – Это был запрещенный