Корабль призраков. Виктория Платова

не забывает, – все последнее время Антон активно налегал на коньяк, но это никак не отразилось на его способности соображать. – Вот что, капитан. Вызывайте вертолет, а все остальное решим после завтрака.

      – Я уже вызвал вертолет, – спокойно сказал капитан. – Они подтвердили получение сообщения и будут на борту к вечеру. Или ночью.

      В бильярдной повисла тишина. Вот оно что! Пока все лениво препирались, простраивали возможные варианты поведения пассажиров и экипажа, капитан наглядно доказал, что он сам вполне способен контролировать ситуацию, иначе и быть не должно. Кто бы ни были пассажиры, какой бы реальной властью и реальными деньгами они ни обладали, – главным на судне все равно остается капитан.

      – Послушайте, а почему только к вечеру? – Альберт Венедиктович протер лысину платком и досадливо поморщился.

      – Горючка. Все дело в топливе, сами понимаете.

      – А если они не достанут это топливо?! Придется нам с покойничком все две недели куковать?

      – Вертолет будет сегодня вечером. Извините, товарищи, позвольте вас покинуть. Служба.

      Ни на кого не глядя, капитан вышел из бильярдной. Следом за ним отправился второй механик Суздалев. Через полчаса ему нужно было заступать на вахту.

      А спустя некоторое время разошлись и все остальные. Каждый из мужчин посчитал своим долгом приложиться к моей руке: сейчас я была единственной женщиной в зоне их видимости, – тон и здесь задал душка-нейрохирург Антон Вячеславович.

      Его губы были мягкими и прохладными.

      Губы адвоката – чересчур мокрыми.

      Вадик ритуальный поцелуй проигнорировал. Много чести будет, дамочка. И так с вечера до утра толкаемся на одном, довольно ограниченном, пространстве.

      Последним к моей руке приложился губернатор Николай Иванович Распопов. Он сделал это с истинным блеском светского льва, поднаторевшего на приемах иностранных делегаций в здании областного краеведческого музея. Николай Иванович осторожно взял мои пальцы в свои и нагнул голову. Что-то в этом прикосновении удивило меня. И только спустя минуту я поняла – что именно. И удивилась, почему я не заметила этого раньше.

      У губернатора не было двух пальцев на правой руке: большого и указательного.

      …У субтильного на вид Вадика оказались железные нервы: он сладко похрапывал в своей койке. Я же ворочалась без сна, тоскливо ожидая приглашения на завтрак. Если верить будильнику, который Вадик привез из Москвы и торжественно водрузил на столик рядом с неувядающими орхидеями, оно поступит только через час. И этот час я проведу в тревожных мыслях, предоставленная сама себе. Страх, ненадолго оставивший меня в бильярдной, снова дал о себе знать: он устроился на груди и теперь сжимал ее мягкими и совсем неагрессивными лапами. Его не отгонял даже дым обожаемого мной «Житана Блондз» – за последний час я выкурила целую пачку, хотя перед самым круизом, стоя у зеркала, дала себе клятву ограничиться в курении…

      Доводы, приведенные импровизированной, наскоро сколоченной