Нет мира в конном мире. Часть 1. Вход. Жанна Стафеева

Отец мечтал о сыне, дочки считались «браком», и себя он называл «бракоделом». Мама детей не любила, они ее раздражали, особенно я, которая была похожа на ее нелюбимую свекровь. Ту самую, которая настояла, чтобы меня окрестили. Мне часто доставалось от матери совершенно безо всякой причины. Она просто отыгрывалась на мне, замученная непростой и неустроенной деревенской жизнью. Меня она называла «скотобазой», и это было очень обидно.

      Именно тогда пришло понимание того, что мир несправедлив. Я не была завистливым ребенком, но что-то похожее на зависть всегда шевелилось в моей душе, когда я видела, как относятся к детям другие люди. Они любили их просто так, ни за что, со всеми их двойками и шалостями. Эта рана рубцевалась долгие годы и периодически дает о себе знать и сейчас, точно как место старого перелома ноет при перемене погоды. То, что теперь родители далеко, оказалось очень кстати. Виделись мы редко, и никогда эти встречи не доставляли мне удовольствия. Мама регулярно сравнивала меня с сестрами и считала, что именно они, а не я – предмет ее гордости.

      Мне хотелось, чтобы мной гордились тоже. Я старалась хорошо учиться, помогать по дому, не перечить отцу и матери, но все было бесполезно. Наши абхазские соседи искренне считали, что я – дочь отца от первого брака, то есть падчерица. Теперь ситуация изменилась. В Ленинграде я была независимой, сама себя обеспечивала и за родительской помощью не обращалась никогда. Пять лет учебы прошли в трудах – я работала репетитором английского языка с маленькими детьми, письменным и устным переводчиком.

      Училась на дневном на филфаке, а со второго курса еще и на экономическом факультете в школе бизнеса. Занятия там шли по субботам с девяти до восемнадцати. В эти дни я пропускала занятия на филфаке на совершенно законных основаниях. Попала я в школу бизнеса совершенно случайно. На втором курсе, в разгар экономических потрясений, когда рубль стремительно обесценивался, за колбасой выстраивались километровые очереди, денежные вклады населения сгорали и предприятия месяцами не выплачивали зарплату, во мне поселился страх – оказаться безработной со своим горячо любимым польским языком. Поскольку я была прилежной студенткой, меня заметил преподаватель политэкономии и предложил получить второе высшее образование в школе бизнеса.

      – Если вы пришли в университет получать знания, то вы ошиблись дверью. Что возьмете, то и ваше! Это был состоявшийся ученый и мудрый человек. Он все про нас, студентов, знал – кто с кем дружит, у кого по какому предмету даже неявные «хвосты», и кто к какому клану принадлежит – литературоведов или «языкознавцев». Еще на первом курсе я почувствовала, что на кафедре идет какая-то странная война. Сделанный мною реферат по языкознанию был подвергнут жесточайшей критике со стороны нашего преподавателя польской литературы Максима Павловича. Яду было вылито столько, что стало понятно – существует какая-то другая причина для