Легендарные миллиардеры. Ален Монестье

много богаче, чем другие мелкие торговцы.

      Переехав в небольшой домик под вывеской «Чугунок», Амшель сразу же принялся за дело, следуя правилу, принесшему ему богатство и переходившему от поколения к поколению его потомков. О, сколь драгоценным было это правило, хотя и заключалось оно всего лишь в одном коротком слове – труд. Амшель трудился в своем «Чугунке» как каторжник и с таким успехом, что вскоре дело его стало процветать и он мог уже купить новый, более просторный и богатый дом под вывеской «Зеленый Щит».

      Рецепты

      «Капитал – это труд» (Альфонс дв Ротшильд)»Добиться богатства, процветать, защищать себя» – так определил деятельность своего семейства нынешний глава французского филиала барон Ги Ротшильд.

      Конторка старьевщика

      Хотя новый дом Амшеля оказался лучше всех прежних, но с виду он представлял собой самую заурядную лавку подержанной одежды. Чтобы понять, как идут дела, надо было проникнуть в конторку – мрачную и безмолвную комнатушку, святая святых, прятавшуюся среди коридоров, где хозяин, словно мышь в швейцарском сыре, предавался одновременно и своему занятию менялы, и любимому времяпровождению – нумизматике.

      Для большинства деловых людей любое увлечение подобно содержанкам – повод для расходов, от которых лучше всего воздержаться. Но Амшель не походил на других, и его любовь к старым медалям и вышедшим из оборота монетам как раз и послужила трамплином к богатству. Случилось так, что принц Вильгельм, ландграф Гессен-Кассельский, в чьем подданстве состоял Амшель Ротшильд, также был страстным нумизматом. И мелкий еврейский меняла нашел здесь уникальную возможность вырваться из серости гетто и проникнуть в позолоченные стены княжеского дворца. Он представил Его Светлейшему Высочеству свою драгоценную коллекцию и после тысячи ужимок согласился уступить несколько монет, величайшей редкостью которых он только что похвалялся. С этого дня перед ним широко открылись ворота дворца, и Амшель регулярно появлялся там, чтобы показать новые приобретения, одно ценнее другого, и дело всегда заканчивалось тем, что он как бы в ущерб себе уступал их, каждый раз сопровождая это новыми и все более шумными выходками.

      Наконец, сочтя, что сделано уже достаточно, Амшель решил получить проценты с этих дорогостоящих вложений. Он испросил у принца Вильгельма аудиенцию, на которой весь красный от смущения с какими-то акробатическими курбетами пробормотал: «Я имею величайшую честь умолять Ваше Величество снизойти к просьбе Вашего ничтожнейшего слуги и назначить его на высокую должность поставщика Его Высочайшей Княжеской Светлости…». Смущение просителя вызвало улыбку ландграфа, и он согласился, поскольку отнюдь не хотел терять человека, имевшего столь похвальную привычку продавать ему редчайшие монеты за четверть цены. На следующий день, 21 сентября 1769 года, наш старьевщик-нумизмат, широко улыбаясь, прибивал тяжелым молотком на свой дом большую вывеску с гессен-кассельским гербом, где крупными буквами, на зависть единоверцам