Путин. Наши ценности. Алексей Чадаев

всё иначе. Присоединив Крым, Россия отошла от стратегии слабого. И теперь – в чём нет ничего удивительного – нашу силу испытывают на прочность. А она, эта прочность, не так уж и велика. Но ставки сделаны, пути назад нет. И я не вижу, чему тут так уж радоваться, – хотя, впрочем, не вижу и чему скорбеть. Скорее, это повод для того, чтобы в очередной раз вспомнить обо всей серьёзности ситуации.

      Действительно, присоединение Крыма поставило вопрос и о выборе исторического пути, и о поколенческой связи, и о действительном статусе нашей страны в мировом сообществе. О том, имеем ли мы право на практике продвигать свою концепцию мироустройства. Это вызов мировому сообществу, и понятно, что нам оказывают противодействие. Но смелые, кардинальные шаги никогда не остаются без ответа. Такой вызов, который бросили мы, требует напряжения сил, мобилизации, определённой перестройки в мировоззрении. Но, кажется, российское общество готово к этой ответственности и к этим шагам. Подтверждением тому служат и общая социальная мобилизация, и увеличение сторонников политического курса, сформулированного Владимиром Путиным.

      Эту спокойную убеждённость российского большинства в верном направлении развития страны показало опубликованное в марте 2017 года исследование Всероссийского центра изучения общественного мнения. По данным ВЦИОМ, «всероссийская эйфория от «Крымнаш-2014» спустя три года после исторического воссоединения перешла в осознанное убеждение: решение было принято верное». При этом, согласно данным опроса, 97 % населения России считают Крым только и исключительно российским.

      «Крымская весна» во многом воспринималась именно как «деоккупация», освобождение полуострова от незаконной, нелегитимной власти Украины и шире – от власти Запада, власти «нового мирового порядка».

      Учитывая постоянный вооружённый конфликт на востоке Украины и общее состояние украинской государственности – её де-факто колониальное положение, россияне всё более убеждаются в верности принятого решения и в элементарной большей безопасности и Крыма, и остальной российской территории после «крымской весны».

      Интересно, что одним из косвенных последствий воссоединения с полуостровом, помимо живой, практической консолидации большинства российских общественных и политических сил, стал и спад межэтнической напряжённости. Не на основе неких лекал западной толерантности, но в рамках проснувшейся исторической памяти об общем мирном прошлом.

      «Крымский консенсус» в нашем обществе зафиксировало и проведенное в апреле 2016 года исследование социологического центра Юрия Левады. По данным этого исследования, «россияне понемногу «отходят» от Украины – их интерес к событиям в соседнем государстве находится на минимальном уровне, сопоставимом с началом 2014 года. Но, несмотря на это, представления россиян о дальнейшей судьбе Крыма в последние два года остаются неизменными – 87 % уверены, что полуостров должен оставаться частью России». При этом главный аргумент, который использовали