Белый человек. Александр Кондратьев

постучал еще.

      Руслан замахнулся, чтобы ударить еще раз, но тут дверь раскрылась – бесшумно, без скрипа. Пейл построил этот дом недавно, и тот не успел обветшать.

      Оказавшись лицом к лицу с Пейлом, Руслан растерялся и сделал несколько шагов назад. Пейл вышел из дома, прикрываясь рукой от солнца, бившего в глаза.

      Когда он появился перед людьми: высокий, статный, удивительно-бледный, будто сияющий на солнце, – по толпе пронесся вздох. Всякое было намешано в этом вздохе: удивление, любопытство, страх, но больше – восхищение. В это раннее утро в первых ярких солнечных лучах чужестранец Пейл Арсин напоминал скорее ангела, спустившегося с небес, чем человека, только что совершившего мерзкое злодеяние. Из одежды на Пейле были только шорты по колено, в которых он, по-видимому, спал, потому что никто никогда не видел, чтобы он ходил в шортах.

      Пейл протер глаза, убрал от глаз руку и, щурясь, улыбнулся. На щеках появились ямочки. Это была смущенная, но добрая улыбка человека, который ждет объяснений.

      – Что это вы все собрались? – сказал он. – У меня что, День рождения?

      Увидев Пейла, Григорий растерял решительность. Люди обернулись к нему. Нужно было что-то сказать, а он стоял и подбирал слова.

      Пейл заметил, на кого все смотрят, и развел руки в стороны: вот он я, говорите, раз пришли.

      – Пейл, – решился староста. – Пейл Арсин… – и замолчал.

      – Григорий! – сказал Пейл, все еще улыбаясь. – Чем обязан?

      – Пейл, где ты был сегодня ночью? – прокаркал Руслан, перехватив инициативу.

      Улыбка Пейла увяла до полуулыбки, выражающей неприятную догадку.

      – Здесь. Где же мне еще быть? По ночам я привык спать, – усмехнулся Пейл. Он взъерошил свои белые волосы, и солнце посеребрило их.

      – Этой ночью была убита дочь старосты, – проскрипел Руслан.

      – Лилия? – медленно проговорил Пейл.

      – Не смей даже произносить ее имя! Ты… – задохнулся староста.

      Пейл улыбнулся, пряча разочарование в опущенных уголках губ.

      – И вы пришли ко мне. Потому что я белый. Потому что я не такой, как все.

      Староста всхлипнул, вдруг резко дернулся и выхватил пистолет из рук Руслана, но не удержал, и тяжелая железка с глухим стуком упала в траву. Вера вскрикнула.

      Григорий закопался в траве, пытаясь нащупать пистолет.

      – Гриш, ты чего? – Руслан участливо потрогал его за плечо. – Не кипятись.

      – Отвали, – взревел староста, резко выпрямился, оттолкнул городового и наставил пистолет на Пейла.

      – Гриш, нельзя же так, без суда, без следствия… – забормотал Руслан.

      – Я знаю, это он, – прорычал Григорий; его рука тряслась, и пистолет ходил в ней ходуном. – Я знаю, что это ты, сукин сын!

      Пейл поднял руки. Он перестал улыбаться. Он нахмурил брови и смотрел на старосту, как смотрят на бешеную собаку.

      – Это ты! Ты! Это ведь ты! – вопил староста, по щекам текли слезы.

      Пейл невесело улыбнулся и покачал головой.

      Староста