Мы были лжецами. Э. Локхарт

Но когда разговоры касались взрослых тем, мы всегда внимали его мудрым словам.

      На дедушке клетчатые шорты и мокасины. На его тощих ногах видны гематомы. Он хлопает меня по спине и требует виски с колой.

      Пока мы едим, он рассказывает о каких-то своих друзьях в Бостоне. О новой кухне в доме на Бичвуде. Ничего важного. Позже мама моет посуду, а я показываю ему сад за домом. Светит закатное солнце.

      Дедуля срывает пион и вручает мне.

      – Для моей старшей внучки.

      – Не рви цветы, ладно?

      – Пенни не будет против.

      – Еще как будет.

      – Старшей была Каденс, – говорит он, поднимая глаза к небу, не глядя на меня. – Помню, как она приезжала к нам в Бостон. На ней были розовые ползунки, волосенки торчали в разные стороны. Джонни родился через три недели.

      – Я тут, дедуля.

      – Каденс была старшей, и неважно, что она была девочкой. Я бы отдал ей все. Как отдал бы внуку. Я брал ее на руки и танцевал. Она была будущим нашей семьи.

      Я киваю.

      – Мы видели, что она – истинная Синклер. У нее были наши волосы, но дело не только в этом. Ее подбородок, маленькие ручки. Мы знали, что она будет высокой. Все мы были высокие, пока Бесс не вышла замуж за этого коротышку, и Кэрри повторила ту же ошибку.

      – Ты про Броди и Уильяма?

      – Скатертью дорога им, да? – дедушка улыбается. – Все в нашей семье были высокие. Ты знала, что родственники со стороны моей матери приплыли на «Мейфлауэре»? Чтобы хорошенько обустроиться в Америке.

      Я знаю, что не имеет значения, что мы приплыли на «Мейфлауэре». Не имеет значения и рост. Или светлый цвет волос. Поэтому я и покрасила волосы: не хочу быть старшей. Наследницей острова, богатства и ожиданий.

      Но, вероятно, я все-таки ей являюсь.

      Дедуля слишком много выпил после долгого дня в дороге.

      – Пойдем внутрь? – спросила я. – Хочешь посидеть?

      Он срывает второй пион и вручает мне:

      – В знак прощения, моя дорогая.

      Я хлопаю его по сгорбленной спине:

      – Не рви больше, хорошо?

      Дедушка наклоняется и касается белых тюльпанов.

      – Серьезно, не нужно, – говорю я.

      Он резко и с вызовом срывает третий пион. Вручает мне.

      – Ты – моя Каденс. Старшенькая.

      – Да.

      – Что случилось с твоими волосами?

      – Я покрасила их.

      – Я не узнал тебя.

      – Ничего страшного.

      Дедушка указывает на пионы в моей руке.

      – Три цветка для тебя. Ты достойна трех.

      Он выглядит жалко. Он выглядит властно.

      Я люблю его, но не уверена, что он мне нравится. Беру его за руку и веду внутрь.

      20

      Давным-давно жил-был король, у которого было три прекрасных дочери. Он любил каждую из них. И вот когда юные леди достаточно повзрослели, чтобы выйти замуж, ужасный трехголовый дракон напал на их царство, сжигая деревни своим огненным дыханием. Он сжигал посевы и церкви. Убивал младенцев, стариков и всех, кто попадался на пути.

      Король