Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Александр Николаевич Федоров

Синицу сторицей. Тих был и лагерь, что спешно собирал манатки и сворачивался, чтобы уйти навстречу неизвестности. Пришибленно молчал даже рядовой Вилли Кросан, а уж его рот вообще редко когда закрывался.

      Прошло не более пары часов, и на месте военного лагеря остался лишь обезображенный вытоптанный пустырь, огороженный частоколом и полный всевозможного мусора. Ветер доносил сюда вонь выгребных ям, которую лишь немного перебивал дымок не до конца угасших костров. И посреди этого стояли обескураженные жители деревни Синица, сиротливо оглядываясь вокруг и не зная, что им теперь делать – оставаться среди этой разрухи или возвращаться в спаленную деревню, чтобы стать лёгкой добычей новых гомункулов.

      ***

      По мере продвижения на север вести становились всё тревожнее. Тондрон сметал хлипкую защиту Палатия, словно соломенные домики. Войска, ведущие изматывающие бои с келлийцами, снимались с тех участков фронта, что признавались второстепенными, и бросались в горнило новой войны, судя по всему, ещё более жестокой и страшной. Несмотря на то, что вторжение Гурра пока не затронуло соседние с Палатием государства, все они живо откликнулись на призывы о помощи. Даже Саррасса, обычно столь далёкая от того, что происходило на севере, пообещала полномасштабную поддержку. Зачарованные голуби маленькими сизыми стрелами мчались по десяткам направлений, неся полные отчаяния донесения, больше походящие на мольбы.

      По слухам, его величество Анжей, король Палатия, в течение нескольких дней не показывался на публике, раздавленный и смятый той катастрофой, что свалилась на его государство. Палатийцы привыкли вести локальные войны, огрызаться на нападки берсерков, да вдобавок – чужими зубами. Уже война с Чёрной Герцогиней заметно подкосила великое торговое государство. Теперь же происходящее всё больше напоминало полный крах.

      То и дело марширующим на север стрелкам попадались ошалевшие от ужаса беженцы, бредущие на восток в надежде спастись от заполонивших их земли чудовищ. Стиснув зубы, Брайк оглядывал свою роту, читая явные признаки зарождавшейся паники. Плюс к этому зарядили дожди, сделавшие дороги малопригодными для обоза, тем паче, что их грязь была основательно перемешана тысячами солдатских сапог. Как результат – обозы отставали всё больше, что приводило к задержкам в обеспечении личного состава своевременной кормёжкой. Полковник Жокко рвал и метал, грозил трибуналом, требовал реквизировать продовольствие у гражданских, но это никак не спасало ситуацию. Даже под угрозой трибунала чахлые обозные лошадки не сдюживали с круто намешанной разбухшей глиной, а реквизировать было нечего и не у кого – большинство деревень здесь уже обезлюдели.

      Судя по признакам, которые опытный командир умел считывать даже из ничего не значащих, казалось бы, мелочей, Брайк понимал, что война уже гораздо ближе, чем хотелось бы. До Березны оставалось ещё минимум два дневных перехода, а войска Гурра, судя по всему, были куда ближе, чем хотелось думать