Сказки нашей крови. Владимир Лидский

седлом… лорд Кардиган оборотился… капитан, выхватив палаш, принялся галопом скакать от фланга к флангу, бешено выкрикивая что-то, но слов его не было слышно за громом канонады, – капитан все указывал палашом куда-то в сторону, словно бы призывая драгун поворотить, но тут лорд Кардиган вскричал: сабли наголо! и Нолан, развернувшись, полетел вперед… в это мгновенье с русских позиций посыпались гранаты, следом – ядра, – под градом осколков бригада невольно ускорила аллюр и, перейдя в галоп, сломала свои стройные ряды… впереди всех в безумной скачке несся неукротимый капитан Нолан, размахивая палашом и выкрикивая что-то в сторону русских батарей… вдруг что-то зашипело, загудело, приближаясь, и откуда-то с неба, из низких облаков вылетел чугунный шар, бешено крутящийся в слоях густого воздуха… навстречу ему скакал Нолан… тут пути смертоносного шара и капитана сошлись! – всадники авангарда разом вскрикнули, увидев, как ядро ударило в голову Нолана… кобыла его, скакнув в сторону и дико заржав, понеслась дальше со своей страшной ношей, и этот окровавленный всадник без головы метался еще несколько мгновений в чаду, скрывавшем неприятельские батареи… бригада продолжала лететь, уже окончательно втянувшись в узкую долину, – справа и слева на нее, широко разметывая по сторонам рои горячих осколков, сыпались ядра и гранаты, на окрестных холмах стучали штуцера и ружья… гул копыт смешивался с гулом бомбовых разрывов и безумных криков… драгуны неслись и неслись, и передний их ряд уже выставил вперед свои пики с алыми флюгерками… в дыму мелькали золотые доломаны, высокие кивера и красные рейтузы… тут русские, подпустив британцев совсем близко, ударили картечью… и уже хорошо видны были драгунам пушки неприятеля и батарейная прислуга… остатки бригады, размахивая саблями, ворвались на позиции врага и – началась рубка! – под бешеным натиском драгун казачьи войска, занимавшие вторую линию, отступили к Чоргуну, но почти сразу и вернулись, поддержанные кавалерией, стоявшей позади, тут в бой ввязались уланские эскадроны генерала Еропкина, лавой скатившиеся с Федюхиных высот… полковник Мустафа Мурза Четырехпалый, даром что старик почти семидесяти лет, несся на гнедой кобыле и, как молодой, рубился, не хуже чем в кампанию двенадцатого года! но британцы продолжали теснить, и уланы медленно отступали к Чоргунскому мосту; на поле боя была полная неразбериха, все смешалось в дыму, грохоте гранат, клекоте штуцеров и уханье пистолетов; крики ожесточения, вопли раненых и мольбы о пощаде сливались в один общий гул; Мустафа Мурза получил с налета удар пикой, – он пришелся в левое плечо, – и упал с лошади, с силой ударившись о землю; его уже топтали другие кони, свои и чужие, но он встал и поднял свою саблю, Аннинское оружие, полученное в 1814-м – по окончании заграничного похода, пожалев мельком, что отдал недавно сыну царев подарок, носивший гордое имя Неподкупный… он поднял саблю и – вовремя! его атаковали трое! – отбив атаку, он побежал в сторону