Серебряные нити. Николай Анатольевич Антонец

Без единой складочки или кривизны… На миг мне показалось, что сидящая на подвижном офисном стуле Акане сейчас поднимет удивлённый взгляд и спросит, почему я такой мрачный сегодня, но… Акане не было со мной. Её кровать была пустой, а стул одиноко стоял в стороне, уже давно потерявший её тепло и обычную ухоженность.

      Не знаю, что именно заставило меня находиться в этой комнате так долго, но больше я не мог бороться со своим страхом и своей болью – подался к двери, вышел в коридор и с холодной уверенностью запер за собой замок. Только после этого я смог ощутить лёгкое успокоение, как будто бы невидимые цепи отпустили мои руки и ноги, как будто бы застилавший голову туман вдруг начал отступать…

      Вспомнив о промокшей насквозь одежде и оставленном в прихожей зонте, я сделал несколько шагов по коридору, когда услышал странный щелчок позади себя. Щелчок – и тихое посвистывание стареньких дверных петель. А потом прямо за моей спиной послышался робкий вздох…

      Я резко обернулся, но встретил лишь голые стены коридора, сплошной прямоугольник двери и пыльную ручку, в которой торчал забытый мною ключ. Потянув его на себя, я неосторожно уронил всю связку, неохотно нагнулся за ней, проклиная расшатанные одиночеством и мрачным днём нервы. Взгляд мой упал на щель под дверью совершенно случайно, но одного этого взгляда было достаточно, чтобы привести меня в ужас. Там, в полосе приглушённого света, можно было с трудом разглядеть две небольших тени, как будто бы от небольших ступней того, кто прижимался к двери с другой стороны.

      Почти не сомневаясь в том, что сейчас произойдёт, я резко оттолкнул дверь от себя и ввалился в пустующую комнату. Тянущее, тошнотворное ощущение того, что вокруг меня распускала крылья очередная иллюзия, нарушалось простым и естественным фактом. Дверь была открыта, но я точно запер её какую-то минуту назад! Вставил ключ в замочную скважину, провернул два раза влево…

      Я, тяжело сглотнув, притворил за собой дверь и торопливо прошёлся по вдруг ставшему невероятно длинным коридору, дрожащими руками зажёг развешенные вдоль стен бра. Мягкий оранжевый свет если не бодрил, то хотя бы отгонял придуманные мною же галлюцинации, и, поддерживаемый им, я спустился на первый этаж и зажёг все лампы, какие только были в доме. Щёлкнул несколько кнопок на пульте от телевизора, но чёрный блестящий ящик остался безмолвным и мёртвым. Оставив его, я прошёл в ванную и сбросил с себя мокрую одежду, быстро переоделся в свободную белую рубашку и протёртые в коленях домашние джинсы.

      Этот коридор, коридор первого этажа, обычно тёмный и странно унылый, не нравился мне никогда, а сейчас каждый шаг по нему казался мне настоящей пыткой. Виной тому был церемониальный зал, или зал для приёма гостей, традиционный для подобных японских домов, у дальней стены которого располагался небольшой алтарь из чёрного дерева, окружённый несколькими ароматическими палочками. Обычно алтарь заставлял меня обходить церемониальный зал стороной, но в этот день к нему влекла какая-то поистине непреодолимая сила,