Ордер на убийство. Анатолий Ромов

арабский, потому что большинство фарсоязычных стран используют арабский шрифт. Где ты это взял?

      – Нашел в кармане одного из пиджаков на даче Шершневых.

      Молчанов коротко рассказал о субботней поездке, а также о своих подозрениях. Выслушав, Радич заметил:

      – Н-да, дорогой Паша… Историйка не очень… Крайне неприятная.

      – Неприятная. Но нас она уже не касается.

      – Хорошо бы.

      – Почему она нас должна касаться?

      Радич взял лежащую на столе трубку. Набив ее табаком, вздохнул:

      – Ладно, будем надеяться, что не коснется. Зачем тебе перевод этой записки?

      – Считаете, ее не нужно переводить?

      Подумав, Радич потер подбородок:

      – Черт, тебя не обойдешь. Ты прав, переводить такую записку нужно в любом случае.

      – Вот я и прошу найти переводчика.

      – Ладно, найдем. – Радич вгляделся в бумажку. – Несколько слов здесь я разобрал, но нужен качественный перевод.

      Загудел телефон. Взяв трубку, Радич передал ее Молчанову:

      – Оля.

      – Павел Александрович, к вам посетитель, – услышал он голос Оли.

      Понимая, что она не одна, спросил:

      – Что за посетитель?

      – Нина Николаевна Боровицкая.

      – Откуда она взялась, эта Боровицкая?

      – Нина Николаевна Боровицкая – мама Юлии Шершневой.

      – Мама Юлии Шершневой? – Прислушался к молчанию в трубке. – Что, она уже в приемной?

      – Да. Она пришла только что, без звонка. И… надеюсь, вы понимаете.

      – Понимаю… Хорошо, сейчас подойду. – Положил трубку. – Пришла мать Юлии Шершневой.

      Радич склонил голову набок, пытаясь разжечь спичкой трубку. Сказал язвительно:

      – То есть убитой?

      – Да, убитой. Без звонка.

      – Ну… – Трубка наконец разожглась, и Радич затянулся. – Что я могу тебе сказать? Иди.

      – Иду. Только вот что еще, Сергей Петрович. Вы можете по своим старым связям узнать отношение Шершнева Олега Владимировича к военной службе? В частности, проверить, не воевал ли он в Афганистане?

      – Ладно. – Радич пыхнул трубкой. – Попробую.

      Нина Николаевна Боровицкая сидела на диване. Он сразу узнал ее – это она вместе с Витей была запечатлена на нескольких фотографиях, обнаруженных им в семейном альбоме Шершневых. Одну из этих фотографий он взял с собой.

      На вид Боровицкой было лет пятьдесят с небольшим; на ней была длинная черная юбка, черная кофточка и черный пиджак-букле. В руке она держала небольшую черную сумочку. Сходство с Юлией было заметно, у Боровицкой были русые с проседью, гладко зачесанные и собранные сзади волосы, такие же, как у дочери, светлые глаза, небольшой нос и округлый подбородок. Макияжа на ней не было – если не считать легких теней у глаз и чуть тронутых помадой губ.

      При его появлении посетительница вопросительно посмотрела на Олю. Перестав работать на компьютере, Оля сказала:

      – Павел Александрович, это Нина Николаевна Боровицкая.

      Помедлив, женщина протянула руку:

      – Боровицкая.

      – Здравствуйте, Нина Николаевна. –