Диалог о Стене. Любимые песни гуннов. Сен Сейно Весто

раньше – как к себе домой. Хазяин. Лысая Петрушка, бык всея Москвы.

      – Мы тоже удивляемся. «Тушистый Петрушка», сил нет. Центральная Лысуха с большой Кормы.

      – Говорят, у него тут даже очки особенные, со специальным пуленепробиваемым стеклом.

      – Это разумно.

      – Последний раз его видел – как будто слегка спал с лица. Говорят, у них сейчас с Шамеевым такие хорошие тесные отношения, что они теперь и едят, и спят вместе.

      – Добрососедские отношения, значит.

      – На госсобрании видел. Сидел как-то в баре, кто-то забыл выключить ящик. Шамеев ему лично выделил особое место рядом, самый престижный район. Чтоб в пределах непосредственной досягаемости. Я смотрю: он – не он? Ну, точно – он, отец родной. Петрушка там как на Золотой Орде, бледный от удовольствия. Такие вещи так просто не выделяются. Мне же Шамеев там ничего не выделяет.

      – Чего он там делает, не пойму.

      – Смотрит. Хорошо живет. Зарабатывает. «Глаз президента». Присматривает. На случай если што. Много чего. Здесь, брат, все со смыслом. Вам, может, и тысяча лет, но вы только часть собственности Москвы, не забывайтесь. Вам пусть будет хоть десять тысяч лет, только вовремя вспоминайте, кто кому платит 20 миллиардов из своих 30 и отдает 97% нефти. Здесь даже с содержанием, что присматривает один небольшой шелупок, не кто-то там. Не обращал внимания, они сейчас везде подчеркивают, кто чья собственность?

      – Чтоб не отрывались, значит. Положим, присматривает вряд ли уже только он один.

      – И ведь спросить больше не у кого. Присесть так на край стола, взять его за галстук, смахнуть пыль с плеча: «Отец. Ты тут у нас один – или как?»

      – Вообще-то с таким вопросом лучше к их президенту. Не та компетенция.

      – Присесть так на край стола. Взять за галстук. Смахнуть пыль с плеча. «Отец. Как жизнь».

      – Я дорого бы дал, чтобы только это увидеть.

      – Я бы тоже.

      – Уже сразу заранее можно гарантировать на несколько тысяч лет вперед, что такому обеспечено место в истории миров. И ценностей цивилизаций. И даже анналы цивилизаций будут вспоминать о нем, только аплодируя стоя. Всего лишь только один вопрос о жизни.

      – Да, диктаторов про жизнь лучше не спрашивать.

      – С чего бы там бледнеть.

      – А у них там черта руководства такая, периодически бледнеть. У нас все хотят спросить, это правда, у вас на домах пишут «Шамеев – проститутка русаков»?

      – У нас еще не такое напишут. Свобода печати. По-моему, народ просто не в курсе.

      – Как-нибудь поделись.

      – Можно.

      – Вот последний хит кормушки: система назначений4. Сам смысл-то, только вдумайся. Это что-то с чем-то, больше ни у кого не найти: чтобы мустанг в пределах Территории случаем откуда-нибудь не упал, придумали эту мудотню с назначением. Москва придумала. Она лучше знает, что лучше, а тут все овцы.

      – Чтобы у нас не дай бог вообще не объявился такой мустанг. Чтобы только овцы.

      – Чтобы только овцы. И чтобы больше вообще не искали.

4

Согласно ей, выбор национальных президентов в этнических республиках должен делать московский президент.