Любовь и ненависть. Анна Сергеевна Байрашная

собственной кровью. Девочка

      пыталась что—то сказать, но через минуту затихла. Глаза ее за—

      стыли, а по щеке стекала еще пока горячая слезинка последних

      мгновений жизни. От увиденного я застыла на месте. Я не мог—

      ла кричать, не могла плакать, а лишь только стояла.

      В гневе Савашь кинулся на моего отца, но его перехватили.

      Кималь сразу же подошел к нему и вонзил ему нож в живот,

      а потом сказал ехидно:

      – Твоя племянница умерла, как баран. А невестка умрет, как

      проститутка!

      Не выдержав, Савашь закричал:

      – Не—е—ет! Не трогай ее, подонок! Не смейте ее трогать! Да

      накажет вас Аллах! Изверги!

      Кималь лишь с улыбкой на лице подошел к девушке, взгля—

      нул в ее голубые глаза, вдохнул аромат ее рыжих волос, а потом

      начал насиловать ее. Несчастная пыталась вырваться, кричать, но

      этот подонок, это ничтожное создание, не стесняясь своей мате—

      ри, делал свое дело у всех на глазах. В этом животном не было

      ничего человеческого, и этот псих еще больше меня пугал.

      После того как это мерзкое создание надругалось над Топ—

      рак, он взял пистолет и застрелил девушку. Мой любимый Са—

      вашь уже не мог шевелиться, он просто умирал. Смотря в глаза

      пока еще живого брата, он искал в них прощения, но так и не

      смог найти его. А госпожа Белькиз взглянула на меня и сказа—

      ла:

      – Вот такая цена за вашу величественную любовь, Бихтер.

      Слышишь, пам, пам – и нет. Вот и опять, пам!

      И после очередного выстрела Юсуф рухнул на землю без

      движения с дыркой в голове. Савашь взглянул на меня, уже

      навечно прижимаясь к земле со словами:

      – Я полюбил тебя… – после чего закрыл глаза на веки

      вечные.

      – Ублюдки! Сволочи! Подонки! – выкрикнула я.

      После этих слов я бросилась к своему Савашу. К сожале—

      нию, меня силой увели оттуда. Я лишь навсегда запомнила этот

      день, ведь именно с этого момента и наступила моя совершенно

      новая, мучительная жизнь. Глубокой ночью мы приехали домой,

      мне сразу же навстречу выбежала мама, она испугалась, когда

      увидела мое окровавленное платье. Я и не заметила, когда ис—

      пачкала свои руки и лицо кровью, мое сознание было в ту—

      мане. Смотря на маму, я заплакала и кинулась к ней в объятия.

      Она прижала меня к себе, а после взглянула на моего отца

      и госпожу Белькиз. Потом посмотрела на Кималя и промолвила:

      – Что вы сделали с моей дочерью? Почему ее руки и пла—

      тье в крови? Что произошло? Что ты сделал с ней, Мехмет?

      Мой отец очень сердито глянул на маму и грозно прогрохо—

      тал:

      – Молчи, женщина, и лучше следи за этой мерзавкой!

      – Я тебя спрашиваю, Мехмет Сорал, почему у нее на руках

      кровь? – прокричала моя мама.

      – Хочешь знать, почему у нее на руках кровь? –