Жар предательства. Дуглас Кеннеди

мгновений я не могла сообразить, где нахожусь. В ритмичное постукивание потолочного вентилятора вплетался голос из репродуктора, произносящий заклинания. Я открыла глаза. Незашторенные окна все еще были распахнуты, и в них темнело ночное небо, на котором светили удивительно яркие звезды. А потом снова раздался все тот же голос – сквозь треск репродуктора послышалось: «Аллахххххххххххх». Последний звук колыхался в темноте, как нота, которую долго тянет певец. Действительность начала восстанавливаться в сознании. Марокко. Эс-Сувейра. Отель. Номер, в котором мы проведем весь следующий месяц. Мой муж, свернувшийся калачиком в углу кровати: он все еще крепко спал, пребывая в глубоком забытьи. И я сама – подношу к лицу свои наручные часы и по положению светящихся стрелок определяю, что мы проспали почти полсуток. Мне нестерпимо захотелось в туалет. Я села в постели, покачиваясь совсем чуть-чуть после столь глубокого сна. Вентилятор над головой продолжал размеренно постукивать. Я спустила ноги с кровати, и мои голые ступни коснулись прохладного каменного пола. Ночью в Марокко температура была комфортная, дарившая приятное отдохновение от пекла, в котором мы ехали вчера. Я прошла в ванную, облицованную изразцами цвета ультрамарина, которые мгновенно вызывали в памяти небо и крыши Эс-Сувейры. Пол, тоже выложенный интересной бело-синей плиткой, как и все в номере, был чистым. Пусть месье Пикар и скользкий тип, но отель его отличала некая вульгарная элегантность.

      После двенадцати часов сна я чувствовала себя удивительно бодрой. Правда, поскольку последний раз я мылась два дня назад, в Буффало, тело мое источало не самый приятный запах. Я достала туалетные принадлежности и сразу направилась в душ. Из горячего крана текла хорошо нагретая вода, которая не остывала все те двадцать минут, что я купалась. Выйдя из душа с полотенцем на голове и еще одним, обмотанным вокруг тела, я поймала свое отражение в зеркале и содрогнулась. Не оттого, что я выглядела жалкой, постаревшей и побитой жизнью. Долгий сон изгнал следы изнуренности – глубокие морщины и темные круги под глазами – с моего лица, и теперь оно имело отдохнувший вид. Зеркало показало другое: что я тоже борюсь с неумолимым ходом времени.

      Когда меня одолевают сомнения, я прибегаю к единственному известному мне способу, помогающему справиться с собственной неуверенностью: начинаю наводить порядок. И вот я открыла свой чемодан и оделась: холщовые брюки свободного покроя, голубая льняная сорочка. Потом открыла гардероб и минут пятнадцать развешивала и раскладывала свои вещи. Затем подошла к чемодану Пола и, помедлив с минуту, расстегнула его, зная, что муж всегда благодарен мне, если я беру на себя решение каких-то бытовых проблем. В его чемодане я обнаружила хаос. Рубашки, нательное белье, джинсы, носки, шорты – все было нестиранное, в ужасном состоянии. Сгрузив его вещи в корзину для грязного белья, что стояла в номере, я надела сандалии. Потом, взяв корзину, вышла из номера и по двум темным лестничным пролетам спустилась в вестибюль. За стойкой портье теперь спал другой