Два старых муравья. Александр Каневский

только затем, чтобы я для него что-то сделал, кому-то позвонил, куда-то устроил…

      Арский уже пожалел, что затеял этот разговор, и попытался снять напряжение:

      – Я же к тебе по-прежнему прихожу без звонка и с копчёной рыбой!

      Но Саныч даже не улыбнулся.

      – Погоди, я серьёзно. Ведь мы – выкидыши двадцатого века. Мы ещё верим в бескорыстие, в дружбу, в идеалы… Я был так счастлив, когда купил свою нынешнюю квартиру, а сейчас иногда ловлю себя на том, что с нежностью вспоминаю своих соседей по коммуналке, шумных, крикливых, порой надоедливых, бестактных, но всегда бросавшихся на помощь… Сегодня у нас у всех отдельные квартиры, но и отдельная жизнь – я до сих пор не знаю половины жильцов нашего дома, уверен, и ты тоже. Испытание благополучием, одно из самых трудных – не каждый его выдерживает. В небольших городах связь между людьми ещё как-то сохранилась, а вот в таких монстрах, как Москва…

      – Стоп, стоп!.. Друзья явно забыли, что они герои водевиля, и затеяли чересчур серьёзный разговор на весьма наболевшую тему.

      Пора возвращать их кн ашему жанру – впускаю в повесть типично водевильный персонаж.

      Арский не успел ответить Санычу – из-за кустов к нему коршуном бросилась яркая девица «со взором горящим».

      – Вы ничего во мне не увидели? Ничего?.. А я талантлива! Я всё могу! Вот, это Вознесенский – Стала в позу и продекламировала: – «Бей, женщина! Бей, мстящая!..» И петь умею! – Затянула. – «По диким степям Забайкалья…» – И танцевать! – Лихо отбила на асфальте несколько чечёточных па. – У меня разряд по акробатике! – Перекувыркнулась в кульбите. – Я два года занималась пантомимой! – Набросила невидимое лассо на Гиви и потащила его к себе, настолько достоверно, что Гиви чуть не свалился с парапета. – Решила стать актрисой и буду, буду!..

      Зарыдала.

      Мужчины молчали, ошарашенные. Паузу прервал Гиви:

      – Аркадий Сергеевич, не знаю, как другие роли, но бешеных грузинских старух она играть может.

      Все рассмеялись, и напряжение спало.

      – Как вы узнали, что я здесь? – спросил Арский.

      – Бежала за вами от подъезда.

      – Фамилия?

      – Заремба. Третий год подряд поступаю. На взятку у меня денег нет, и блата нет. Поэтому сквозь ваши отборочные туры не прорваться!..

      – У меня пятьсот заявлений на пятнадцать мест – как прикажете поступать?

      – Присматриваться к каждому, а не устраивать конвейер. – Копирует Арского. – «Прозу, пожалуйста. Спасибо, деточка. Басню, пожалуйста. Спасибо, деточка. Теперь, спойте что-нибудь. Достаточно. Можете идти, деточка».

      Она очень похоже изобразила Арского, поэтому все рассмеялись. В этот момент появилась Вера. При виде её лицо Гиви осветилось счастливой улыбкой.

      – Вера! Здравствуй! Как я рад! Но Вера обожгла его холодом.

      – Если бы знала, что ты здесь – не пришла бы.

      Гиви сник, грустно смотал удочку и поспешно ушёл. Арский укоризненно посмотрел на Веру и попытался что-то сказать, но та жестом остановила его – её волновало совсем