Дума против Николая II. За что нас хотели повесить. М. В. Родзянко

власти? Многие лица, близко стоящие ко двору, называются как приверженцы Распутина. Слухи о том, что высшее общество подпало влиянию Распутина как хлыста, дает повод пренебрежительно относиться к этому обществу – это унижает общество, унижает двор. Несмотря на запрещение писать о нем, слухи и толки о Распутине с жадностью перепечатываются в провинциальных газетах.

      – Читали ли вы доклад Столыпина? – спросил меня государь.

      – Нет, я знал о нем, но не читал.

      – Я ему отказал, – сказал государь.

      – Жаль, – ответил я, – всего этого не было бы. Ваше величество, вы меня видите крайне взволнованным, мне тяжело было говорить вам жестокую истину. Я молчать не мог, не мог скрывать опасности положения и возможности страшных последствий. Я верю, что Господь поставил меня посредником между царем и представителями народа, собранными по его державной воле, и мой долг русского и верноподданного сказать вам, государь: враги хотят расшатать трон и церковь и замарать дорогое для нас имя царя. Я всегда помню слова присяги: «О всяком же вреде и убытке его величеству своевременно извещать и предотвращать тщатися». Умоляю вас во имя всего святого для вас, России, для счастья вашего наследства прогоните от себя грязного проходимца, рассейте мрачные опасения верных трону людей…

      – Его теперь здесь нет, – произнес государь.

      – Позвольте мне всем говорить, что он не вернется?

      Государь помолчал немного и сказал:

      – Нет, я не могу вам этого обещать – вашим же словам верю вполне.

      – Верите ли вы, государь, что возбудившие запрос были движимы самыми верноподданническими чувствами и преданностью к престолу, что их побудили к тому те же чувства, которые заставили и меня вам докладывать?

      – В вашем докладе я чувствовал искренность и верю Думе, потому что верю вам.

      Мне хотелось узнать, остался ли доволен государь моим докладом.

      – Ваше величество, – сказал я, – я шел сюда, готовый понести кару в случае, если бы я имел несчастье разгневать ваше величество. Если я превысил свои полномочия, скажите слово, и я сниму с себя звание председателя Государственной Думы. Я думал исполнить свой долг. Я считал своей прямой обязанностью довести все до вашего сведения. Видя, какое волнение вызывает это дело в Думе, я не мог молчать своему государю.

      – Я вас благодарю. Вы поступили как честный человек, как верноподданный.

      – Ваше величество, позвольте мне просить у вас, в знак особой милости ко мне, счастья быть представленным наследнику цесаревичу.

      – Разве вы его не знаете?

      – Я никогда его не видал.

      Государь велел позвать наследника, и я представился ему как «самый большой и толстый человек в России», чем вызвал его веселый смех. На мой вопрос, удачен ли был накануне сбор в пользу «колоса ржи» – этот удивительно симпатичный ребенок весь просиял и сказал: «Да, я один собрал пятьдесят рублей, это очень много».

      Государь с доброй улыбкой смотрел на сына и добавил:

      – Он